Князь Благовещенский

«Засада у меня. Причем по всем фронтам. Губер пролетел с переводом в столицу. В чем дело, не знаю, сам он не говорит, а связей на Старой площади у меня пока нет. Видать, кому-то не тому чемодан занес или слишком тонким вступительный взнос оказался. Суть не в том. Теперь его отправляют на Сахалин. Кризисным, мать его, менеджером! Прилетел в Благу злой, вызвал меня и давай отчитывать. Такое чувство, что во всем, что с ним там произошло, виноват только я и никто больше!»

О-па! Сахалин, с точки зрения карьерной лестницы высокопоставленного чиновника моего мира, это никак не трамплин. Скорее яма, причем с кольями на дне и очень скользкими стенами. Вылезти оттуда нереально сложно.

«Ты с ним едешь или остаешься?»

Двойник посмотрел на меня таким взглядом, словно хотел спросить: не дебил ли я?

«Меня тут порвут на следующий день после его отъезда! Без прикрытия губернатора в этом богом проклятом мире я просто мальчик для битья! Все, что выстроено было, все схемы и доли уже приходится за бесценок отдавать! Просто чтобы и на Сахалине не преследовали!»

Это да. Смена власти – передел активов. Когда мы с шефом заходили на область, много наших полегло при дележе апельсина. Сейчас так же будет. А учитывая любовь моего сменщика к авантюрам, рубка там идет знатная.

«Силовики что?»

Вопрос не праздный. На каждого, кто выше травы поднимается, имеется у людей в погонах отдельная папка. На всякий случай. Гарантия лояльности или инструмент палача – зависит от развития событий.

«Выжидают. Дали понять, что дело на меня довольно пухлое, но давать ему ход или нет, еще не решили. Зависит от того, кто придет на кресло. Мля, походу надо готовиться к нарам и казенному дому!»

А с этим у нас на родине запросто – от тюрьмы да от сумы, как в песне поется, да на стыке эпох… Если двойник, по сложившейся привычке, разделял и властвовал, то никто из местных за него не впишется. Наоборот, не постесняются землицы на могилу кинуть. А потом еще и селфи с надгробием сделают. Его единственная надежда выплыть – губернатор. А Сахалин, ну что Сахалин? Бывало, и оттуда возвращались… Не все и не всегда…

Последнюю мысль я ему и озвучил. Держись, мол, «самого», глядишь, и вывезет кривая. А больше ничего я ему посоветовать не мог. Сам вляпался, посчитал себя волком в отаре овец – все закономерно. Тем более, зная своего прошлого шефа, своих он редко когда бросает. Пусть бы и человек дрянь, и вообще мудак, зато свой мудак! Изученный и предсказуемый.

На высказанную банальность двойник отреагировал хмурым оскалом. А у меня в голове совершенно неожиданно возникла идея. Дурацкая и в некотором роде аморальная…

«Слушай, а что ты думаешь насчет кардинальной смены места жительства?» – «Насколько кардинальной?» – «Предельно!» – усмехнулся я.

День, как и ожидалось, начался с визита Доминика. Не разъяренного Доминика, а, что было куда опаснее, Доминика сосредоточенного, опасно поблескивающего холодными глазами. За его спиной тенью маячил Альдо. Ну что ж, вот и развязка.

Нашел он меня на кухне за приготовлением завтрака холостяка. С некоторым удивлением оглядел мой наряд – я был в строгом темно-синем костюме, поверх которого напялил поварский фартук.

– Кофе? – поинтересовался я любезным тоном. Не рассчитывая, впрочем, что он на него купится.

Так и оказалось. Едва заметный знак – и я был отключен от дара очень нехорошо ухмыляющимся видящим.

– Ну что опять? – голосом разбуженного до полудня аристократа спросил я.

Уже полностью повернулся в его сторону, в одной руке держа чашку с кофе, а в другой – кувшинчик со вспененным молоком.

– Вы что же, считали, что я не замечу вашего вмешательства в судьбу инкской девчонки? – без выражения отозвался католик.

– И в мыслях не было, святой отец, – примирительно улыбнулся я, начиная пятнадцатисекундный отсчет. Двенадцать и три секунды про запас.

В последний момент, под влиянием общения с Сапа Инкой, я внес небольшие правки в плетение спасения Куавы. Едва заметные, чтобы мое влияние на цепочку событий умный человек мог бы отследить. А Доминик был умным человеком. И очень подозрительным.

– На этот раз вы перехитрили сами себя, Игорь.

Десять.

– И как же вы намерены меня наказать?

Семь.

– Вы останетесь живы.

Пять.

– Какое облегчение! В подвале Ватикана?

Две.

– Есть способы сделать вас полностью послушным.

Ноль.

– Что же вы раньше к ним не прибегали?

Пока старикан буравил меня взглядом вивисектора, я аккуратно влил молоко в кофе. Скривился – сердечко из пены опять не получилось.

Кофе я обычно пью в компании. Появившаяся за спиной видящего Челия вопросительно вскинула брови.

Альдо начал поворачивать голову – слишком поздно. Увлекшись нашей со святым отцом перепалкой, он отвлекся от контроля кого бы то ни было, кроме меня. Но теперь все понял. Правда, сделать уже ничего не успевал.

– Убей ищейку, – сказал я девушке.

Говорил же – отомщу. Нечего было меня тогда в голову пинать!

Глава 23. Пересмотр договоренностей