Князь Благовещенский

— Осторожнее. Дар это сила, а силе — контроль нужен!

— Ты как наставник! — мальчишеская ладонь сжалась в кулак, сминая пламя. — Пошли Вовку искать?

— Антон, я сейчас не могу. Очень много дел. Но, когда я с ними разберусь, мы обязательное поиграем.

У меня не было своих детей. И я не очень знал, как себя вести с этим восьмилетним субъектом, для которого княжеская резиденция была местом для игр, дети охранников — соратниками, а призываемый на руку огонь — разновидностью цветных кубиков. Я с обычными-то детьми себя скованно чувствовал, а тут отпрыск царствующего рода.

— Так его ж не будет уже! Его папка сутки через трое работает. — снисходительно пояснил мне кузен. — Завтра Мишка придет, а потом Леха. Но Мишка в прятки играть не любит, зато сильный! Мы с ним боремся и на башню лазаем.

— Лазим. — на автомате исправил я разговорную норму на печатную. Мальчишка отмахнулся, дескать, без тебя наставников хватает.

— Приходи лучше послезавтра, мы с Лехой будем планер запускать.

— Я постараюсь…

— Лан, я пошел.

Прежде, чем ракета обожгла стартовый стол раскаленным выхлопом из дюз, я придержал мальца за локоть. В голове мелькнула идея, которую очень хотелось проверить. Да и уж очень объект был подходящим — пацан, которому вряд ли покажутся странными вопросы взрослого брата.

— Антон. А царский дар у тебя уже пробудился?

“Я должен наследовать княжество! А не пацан, у которого неизвестно еще есть ли царский дар!”

Мальчишка сразу погрустнел и с тоской посмотрел в манящую пустоту коридора. Всем своим видом он выражал нежелание продолжать этот разговор, но просто сбежать тоже не мог. Как же! Взрослый родич.

— Антон? Я тебя обидел чем?

— Не. — пацаненок шмыгнул носом. — Все просто спрашивают, спрашивают… Надоели уже!

— Ну это же важно, братец. Ты же понимаешь…

— Да все я понимаю! — звонкий детский голос попытался пародировать интонации кого-то взрослого. Скорее всего, наставника. — Не у каждого в роду открывается способность к дару заповедному, царским называемым!

Я улыбнулся. Искренне — мальчонка мне нравился. Своей живостью, серьезностью, даже манерой скакать с темы на тему. И чувством юмора тоже.

— Ну, а все-таки? Проснулся?

— Непонятно. — признал он с шумным выдохом. — Наставник говорит вот-вот должно. Папка говорит, все признаки есть. Сны тревожные, видения наяву…

— Это какие?

Антон посмотрел на меня с подозрением. Сквозь мягкие детские черты на миг проступило лицо его отца.

— Ты ж сам знаешь?

— Так у всех по-разному! — моментально нашелся я. Брата ответ устроил.

— А. У меня — небо зеленое и люди кричат. Много людей, очень много. Все плавится: дома, люди и небо даже… Страшно так…

— Это во сне?

— Ага. Во сне. А вчера вот — не спал. А еще бывает что родных вижу. Папку, мамку, тебя, теть Иру. И друзей еще, Мишку с Лехой. В нарывах страшнючих, как у мертвецов! А еще просто так страшно иногда становиться. Без видений. Идешь, идешь — и бац! Вся сила с ног и с рук уходит. А еще я подслушал, как мамка плакала и папке говорила, что бывает и умирают. И еще…

В разговоре о царском даре мальчишку начало отчетливо потряхивать. Словно он заново переживал весь тот ужас, который пожирал его в снах. Интуитивно, не думая, я положил ему руку на плечо, желая хоть как-то успокоить. Пацан тут же ткнулся мне в живот лицом.

— У тебя это долго было, дядь Игорь? — будто через подушку спросил он.

Вот что ему ответить? На фиг я вообще этот разговор затеял! Тоже мне, разведчик!

— У всех по-разному. — проговорил я. Под рукой билась тонкая жилка на шее, частое горячее дыхания пацаненка обжигало живот.

— Папка говорит — до года может! — пожаловался брат.

— Да перестань! — врать так врать! — У нас род сильный! Месяц — максимум.

— А у тебя говорит — полгода!

Еще один кусочек информации. Но не радующий ничуть — такая тоскливая боль тянулась от мальца. Я положил руки ему на плечи, отодвинул от себя и присел. Когда мое лицо оказалось против его, взлохматил выгоревшие волосы:

— Антоха, ну ты чего? Я ж боковая ветвь! Ты — прямой наследник рода! У тебя все быстро пройдет!

Тот смотрел на меня странным таким взглядом, в котором мешалась детская доверчивость и взрослое понимание того, что его просто успокаивают.

— Ну так-то да. — сделал он попытку улыбнуться. — А ты мне тоже, как папке служить будешь? За плечом стоять и все такое?

— Всегда, братан! — щелкнул я его по носу. — Только ты вырасти сперва, а то как-то несолидно будет — сопля такая стоит, а за ней дядька.

— Сам сопля! — тут же полез драться мой малолетний родственник. Не пролившиеся слезы высохли и, через пару минут возни, пацаненок уже восторженно орал на всю княжескую резиденцию:

— Я тебя щас!

Вернувшееся настроение напомнило княжичу, что он вообще-то искал своего друга, а тот его уже поди заждался. И получившая, наконец, команду ракета, крикнув на прощанье “Покадядьигорь! — рванула прямо по коридору, наращивая скорость с каждым метром.