Князь Благовещенский

— Признаться, я до последнего словам Самойлова не верил. Михайло Генрихович — Потрошитель? Да ладно! Но, сперва стрельба по моей квартире — явно же в следователя стреляли, узнав, что я его из тюрьмы вытащил. Кто об этом знать мог? Арцебашев — мог! Да и вчера, когда копались в его счетах… Слушай, ну не может быть таких совпадений! И потом: убийство миланского инквизитора, нападение на меня на следующий же день… Ну чем это еще объяснить? Кто-то очень хорошо владеет информацией, опережая меня на шаг — всегда!

Опустим тот факт, что итальянец хотел убить только Самойлова, а о моем участии в авантюре даже не догадывался. И еще то, что стреляли все-таки в меня, желая проверить, чье сознание обитает в теле обер-секретаря.

— Я предлагаю сейчас не делать резких движений. Михайло Генриховича не трогать, даже намеков не давать, и копать дальше. Чтобы уже точно удостовериться в том, что я прав в своих догадках. Потому как, если я ошибся, а это возможно, и мы начнем головы рубить, обратно их потом не приделаешь.

Сказал и понял — додавил. Последней фразой о сомнениях, о нежелании действовать сгоряча, я князя убедил. По крайней мере, на данный момент.

— Ну как же так, Игорь? — до того беспомощно протянул Поярков, что мне стало его искренне жаль. — Мы же с ним вместе лет сорок уже! Нешто денег ему не хватало?

Я смущенно пожал плечами, показывая, что и сам бы хотел знать ответ на данный вопрос. И тут я не играл — я и правда смутился. Несколько иным фактом — я подумал о том, как ударила бы по князю настоящая правда. Про его племянника, человека одной с ним крови, выращенного из вопящего кусочка плоти в справного мужчину и воина. Который был его сыном до рождения сына своего. И который его предал. Пусть не я это сделал, но сейчас в этом мире только один Игорь Антошин. Я.

— Ладно. — Николай Олегович встряхнулся, как промокший пес, согнав с лица беспомощное это выражение, не подобающее властителю земли амурской. Поднялся. — Делай, что решил. Копай. Ищи доказательства. Пока их не будет, я отношусь к Михайло Генриховичу, как к невиновному. Это не просто будет, но я справлюсь. А ты… Не тяни. Идеи какие есть? Что сейчас делать будешь?

— Мерчантэ этого искать. Отработаем певца этого и Топляка. Про первого Самойлов говорил, что у него со счетами непорядок. Как раз перед дракой этой хотел к нему съездить, прощупать.

— Дракой! — хохотнул князь невесело. — Ты сейчас рисуешься или не понимаешь с кем столкнулся? Там же тленом фонит на километр!

Князь способен чувствовать проявления магии? Хотя о чем я, вообще? Он носитель царского дара! Слава Господу, ауры не видит, как мой наставник! А то бы кончились мои приключения, не начавшись, тем же утром, которым я сюда попал!

На его вопрос я лишь плечами дернул. Понимай, мол, как хочешь, но, да, немного рисуюсь.

— Странно, что владетель этого аспекта итальянец. — рассуждая, продолжил Поярков. — Это же восточной Европы школа. Небольшая, очень сильная и почти исчезнувшая ныне. Я уже много лет о смертецах не слыхал. Да и дар у твоего противника сильный. Не ниже твоего точно, если большего не сказать. Как такой одаренный до наемника мог опуститься? Ладно, пусть его! Это я сам с собой уже… Ступай, в общем, ищи доказательства. И от Михайло Генриховича старайся подальше держаться. А я уж ему накидаю задач на пару дней — вздохнуть спокойно не сможет.

Я с трудом подавил полную злорадства улыбку — представлял, чем князь воеводу загрузит. Землю носом рыть заставит в поисках итальянского киллера, да дружинников, с ним не справившихся, муштровать. В этом мне виделась высшая космическая справедливость: адвокат Потрошителей будет устранять последствия приезда убийцы Потрошителей.

— А как начиналось-то все безобидно! — уже не мне, а просто вслух, проговорил князь. — Посла маньчжурского убили! Эка невидаль!

В приемной чинно сидели Самойлов и дядя Ваня. Возле дверей стоял напарник Мишико, неизвестный мне грузин.

— Ну чего? Голову не сняли? — вопросил наставник, едва я закрыл дверь дядиного кабинета.

— Но и не погладили. — серьезным видом ответил я. — Князь очень недоволен разрушением своего любимого места для проведения пикников.

Абрек издал странный звук, какое-то бульканье. Я не сразу сообразил, что это он подавил несообразный обстановке смешок. Смешно ему! Я бы тоже посмеялся, но вот не располагает ситуация. Схватка с сильным магом и последующее вранье еще более сильному магу… Короче, не до шуток.

— Двинули. У нас дел еще выше крыши.

Оставив берсерка в приемной, мы неспешно пошли по коврам, устилавшим, казалось, каждый метр коридоров резиденции. Зачем вот столько ковров? Это же непрактично! Как это все пылесосить? Дите тут бегает, опять же…

Вот что в голову лезет?

— Ты чего мне там знаки-то давал, дядь Ваня? — спросил я наставника.

— Слепок я снял, вот чего. — отозвался тот. — Хотел тебе сказать, да ты отмахнулся.

— Сам понимаешь, не ко времени было. А что за слепок?

— Это называется так. А на деле, что-то вроде фотографии ауры человека.