Князь Благовещенский

Пока ждали наследника, Поярков, таким же тихим, как у меня голосом, поведал:

— Воевода с докладом так и не прибыл. На звонки не отвечает.

— Сбежал, думаешь?

С одной стороны — плохо. С другой — очень хорошо. На беглеца можно всех собак вешать, все грехи — реальные и придуманные.

— Ну, тут дважды два сложить. Понял, что его коллеги-Потрошители убийцу послали, решил в бега податься, пока мы до него не добрались.

— Получится у него?

— Фочину буквально перед твоим приездом задачу поставил: закрыть аэропорт, речной порт и все выезды из города. С последним, если он уже рванул, сложнее. Решит на Саха пойти — считай ушел уже.

— А его счета?

— Сейчас блокируют, но только личные. До тех, про которые мы не знаем вряд ли дотянемся.

— Черт!

Николай Олегович чуть подался вперед и обратной стороной ладони в четверть силы хлопнул меня по губам. Вышло и больно, и очень обидно. Да и неожиданно! Прежде чем я успел придумать, как реагировать, он шепотом пояснил свое действие.

— Сколько можно говорить, Игорь! Имена нечистые не поминай!

Княжич вошел в отцовский кабинет будто на расстрел. Зеленая футболка, наполовину заправленная в шорты, те же растоптанные сандалии. Угрюмый взгляд метнулся от пола к князю и тут же уткнулся обратно в ковер. За спиной наследника, завершая образ ведомого на казнь юного партизана, возвышался уже знакомый мне наставник.

— Здороваться не учили? — с напускной строгостью спросил Поярков сына. Я, после полученной воспитательной отеческой оплеухи, представил на месте наследника себя и содрогнулся. Да, с таким батей не забалуешь!

— Драсти. — обращаясь ко всем сразу, буркнул тот. Не поднимая головы.

— Дело к тебе есть, Антон… — начал было князь, но в этот момент мальчишку прорвало. Он вскинул голову, бесстрашно взглянул в лицо отцу и сообщил ломким голосом.

— Вазу я разбил! То есть Леха, но он ни при чем! Это я его толкнул, а он врезался!

Несколько секунд стояла тишина, нарушил которую князь. В голосе его слышался едва сдерживаемый смех.

— Тош, я знаю. И не сержусь. Ни на тебя, ни Лешку твоего, балбеса.

— А чего — балбеса? Сами ставят вазы на повороте… — по инерции продолжил оправдываться Антон, но отец его остановил, положив руку на плечо.

— Дело этого не касается. Пора дар принять.

Из пацана моментально ушло все бесстрашие и упрямство. Плечи его поникли, а нижняя губа предательски задрожала.

— Я не хочу!

Николай Олегович прижал сына к себе.

— Надо. Ты мой сын. Кто меня заменит?

— Я не хочу никого убивать!

Ни фига тут инициация царского дара! Кого-то в жертву приносят, что ли?

— Так и не надо. Есть другой способ.

Антон задрал голову и уставился на отца с надеждой.

— Честно?

Восемь лет! Пацану восемь лет, а он, последнее время, жил с пониманием, что скоро ему придется принять дар и лишить кого-то жизни! Твою же мать!

— Честно, сын. И не бойся. Я буду рядом. Пойдем.

Ритуал отправились проводить в подвал. Под резиденцией оказались настоящие катакомбы — разветвленная система туннелей, еще и не в один уровень. И не в два. Зал для инициации, например, находился на минус третьем этаже, а что было ниже — поди знай! Здоровенная комната квадратов в двести, не меньше, освещенная лампами дневного света — если не знать, то и не поймешь, что в подземелье находишься. Пол, стены и потолок были выложены серой плиткой, лишенной каких-либо украшений. И наверняка, помещение было экранировано по максимуму от разного рода магического воздействия.

Я, признаться, ожидал чего-то более… не знаю!.. волшебного, что ли? Мрачности, сырости, загадочных надписей и непременно — алтаря в середине. С желобками для стока крови, разумеется! Да уж! Фантазия моя была необратимо исковеркана тоннами просмотренных фильмов и прочитанных книг.

В подземелья пошли не все. Самойлова, например, не пустили. Как и целителя. А вот итальянского ведьмака взяли — кроме него никто не знал про ритуал. Ну, и меня с дядей Ваней тоже.

Князь вывел сына в центр помещения, подозвал обоих наставников и итальянца. Присел перед мальчишкой на колено, с нежностью взлохматил выгоревшие волосы.

— Соберись. Вспомни чему я тебя учил.

Антон с обреченным видом кивнул.

— Ну, говори, что делать? — вопрос князя был адресован Стефано Марки.

— Сейчас. — тот прикрыл глаза и заговорил, будто читал с бумаги: — Надлежит запечатлевшему видящему возложить руки на чело особы королевской крови, ладонями закрывая оба глаза. Взором слепца тот увидит мир. Оттолкнется от тверди и воспарит в эфире… Секундочку… Да, в эфире. Станет искать душу запечатленную.

И все? Это же, практически, то же самое, что я с наставником проделывал, когда в нас стрелял наемник Нарышкина! Его взглядом увидел все, что видел он и на расстоянии куда большем, чем мог бы глазами. Тут, вероятно, играет роль и личная сила смотрящего. Носитель царского дара мог смотреть куда дальше, чем даже очень сильный боярин.

— Хорошо. — откликнулся князь. Он тоже прекрасно понял суть ритуала. — Вы очень помогли, господин Марки. Игорь, выведи его отсюда. Здесь остаюсь только я с сыном и Иван Павлович.