Князь черного заката(мгмж-2)

Лишь только ведьма Сантана, чьим взорам было открыто грядущее, твердо знала, что любимому ее рано умирать, и еще много бед и испытаний ему предстоит пережить.

Никто не ведает доподлинно, каким образом Аваллар достиг сосредоточия Зла… Одно можно сказать точно - нелегким был этот одинокий путь по самым ужасным лигам Предела. Страшен и темен был лес, но маг чувствовал первопричину зла, видел, как еще более черное пятно мрака, и шел на этот маяк.

Когда наконец Аваллар достиг источника всех бед Предела, тот представился ему как сгусток бездымного черного пламени, горящего прямо в воздухе.

И нельзя было погасить то пламя Бездны никакими способами. Тогда понял Аваллар, что только один выход у него есть. И не могло его радовать это знание, ибо страшно было его решение. Но не оставалось у Аваллара выбора, потому что готов он был на всё ради спасения мира. И шагнул маг в огонь, и принял его в себя. Заполнило его душу черное пламя, и отблески пламени отразились в его глазах. Страшная боль терзала тело и душу, но знал Аваллар, что боль эта останется с ним навсегда, и не останется ему ничего, кроме как подчинить себе черное пламя. И никогда уже не стать ему прежним…

В тот же миг остановилось распространение проклятия, и зараженными злом остались те земли, которые и поныне печально известны как Антариес и Келнор. И все предельцы вздохнули с великим облегчением, и каждый славил доблестного мага, остановившего мир на краю погибели. Тогда боги даровали Аваллару вечную молодость, и смерть более не грозила ему. Дар этот получил весь его род, и дети его рода стали рождаться бессмертными, как эльфы. И назвались они авалларами…

("Авалларские хроники. Легенда об авалларах")

Глава одиннадцатая. Кошмары во сне и наяву

Двадцать девятый день месяца поющих ветров десятитысячного лета Второй эпохи. Кармаллорский замок.

Серебряная сеть лунного света беспрепятственно проникла сквозь незарешеченные окна, мерцающей вуалью накрыла спящую девушку, разметавшуюся на широкой постели. Длинные темные волосы в совершенном беспорядке рассыпались по горячей и влажной подушке, тонкие пальцы судорожно комкали ткань простыни, сброшенное одеяло уже давно лежало на полу. Легкая ткань ночной рубашки облепила тело, извивающееся в судорогах. Сухие искусанные губы беспрестанно шептали нечто неразборчивое, веки трепетали, но бедняжка все никак не могла сбросить с себя кошмарное наваждение.