Князь Демидов #07

— А, вот так. Всё, что было — инициатива сотрудников парка. И эти пятнадцать процентов, что они брали с реализации — зарплата для персонала. Увы, но Берендеевский парк был в… — я хотел сказать откровенно, но решил, что это слишком мерзко для дворянина: — В глубокой финансовой дыре. Но я привёл его в поря… Что с тобой Руд? Ты хочешь что-то сказать?

— Хм-м… — Рудольф не сводила с Любимова подозрительного взгляда.

— Что-то не так? — с добродушной улыбкой поинтересовался Прохор.

— Нет-нет. Всё хорошо. — недовольно отозвалась лиса.

— Руд. — я придвинулся ближе к богине: — Некрасиво себя ведёшь. Перед тобой — учредитель и директор дома-интерната для осиротевших детей! Неужели подобное совсем не трогает тебя?

— Трогает, но… — лиса опять с подозрением взглянула на бородача: — Извините, я не могу говорить такое вслух.

— Кажется, я понял. — Любимов улыбнулся ещё шире.

— А я вот — совсем не понял! И очень прошу прощения за поведение моей горничной! — строго ответил я и схватил лисицу за руку: — Самая воспитанная и прилежная из моих помощниц… Руд, я не узнаю тебя!

— Не ругайте помощницу. Я неоднократно сталкивался с подобным, поэтому меня это уже не задевает. — добродушно ответил Любимов.

— Подобным? А можно немного по подробнее?

— Будем говорить так… Многие поначалу судят книгу по обложке. Да, что уж лукавить? Сам такой же. Не даром говорят, что встречают по одёжке. — пожав плечами, произнёс Прохор: — Есть люди, которые со стороны выглядят жуткими… И, к сожалению — я один из них. Мне раньше часто вставляли палки в колёса, думая, что я эксплуатирую воспитанников своего дома-интерната. Детский труд, всё дела… Сперва было очень обидно! Правда! Они даже представить себе не могли, что такое — остаться в полном одиночестве, когда тебе едва исполнилось семь.

— Погодите, так вы тоже сирота? — удивился я.

— А, как иначе? Думаете тот, кто вырос в полноценной семье сможет понять сироту? — Прохор положил мощные ладони на колени: — Это же всё не просто так. У любого человека в жизни должно быть, какое-то провоцирующее событие… Вот, например, у меня — гибель папы и мамы.

— О… Извините… — Рудольф виновато опустила взгляд.

— Нет-нет… Ничего страшного. Когда я только открыл интернат — меня прозвали Карабасом Барабасом. — хохотнул Прохор: — Уже тогда я имел весьма суровый внешний вид.

— А… Если не секрет, что случилось с вашими родителями? — поинтересовался я.

— Не секрет. Они служили у Графа Вернона. Сперва обычная прислуга, а потом доросли до советников. Путешествовали с ним по всему свету. А меня оставляли вместе с дворянскими детьми. Жена Графа… Василина Георгиевна — терпеть меня не могла. Она вечно наговаривала своим детям, что я чумной… И вообще юродивый. В общем, отношения с ней не очень складывались. Зато прислуга обо мне всегда заботилась. Там работали хорошие люди. А, когда мне исполнилось семь… в дом пришёл человек из Охранки и сообщил, что дирижабль Графа потерпел крушение. Увы — никто не выжил. Ни сам Граф, ни мои родители. Василина Георгиевна впала в депрессию, а меня вышвырнули на улицу. Я ничего не понимал… Мне просто было очень грустно и одиноко.

— Погодите, а как вы выжили? — удивился я: — Если вам сейчас пятьдесят… То дело было в шестидесятые. Тогда социальные службы ещё не существовали.

— Верно. Не существовали. — с грустью улыбнулся дядька: — Беспризорников в Москве было много. Часть слонялась и крутилась, как могла. А вторую часть забирали бандиты для работы попрошайками. Но там надо было выглядеть максимально жалко, чтобы у людей при взгляде на тебя слеза наворачивалась. Я же всегда был… крупным. Выглядел старше своего возраста. Поэтому бандиты меня не взяли. Бродил три дня… Два дня вообще ничего не ел. Потом меня подкормил дядька из забегаловки. Купил беляш. Мне тогда показалось, что ничего вкуснее я никогда в своей жизни не ел. Пил дождевую воду… Просился к Ольховским. Думал, что возьмут меня на подработку, но сказали, что я для них слишком хорош. Выкинули, в общем. А потом я познакомился с коротышкой. Мальчик, примерно моего возраста. Низкий, смуглый, кудрявый. Мне он тогда показался очень взрослым… А, ещё — он прекрасно умел выживать. Дерзкий такой. Вот именно он и привёл меня к местной шпане. Щипачи, стеклотёры и просто мелкие воришки.

— Стеклотёры, это кто? — уточнил я.

— Те, кто лобовые стёкла у моколей протирают, вынуждая водил платить пару-тройку копеек. Хороший промысел раньше был. Вот я, как раз этим и занимался вместе с Мартом.

— Март?

— Мартин. Ну, тот коротышка, который привёл меня в шайку. Можно сказать — он опальным дворянином был. Отца повесили за взятки. Мать и сестёр сослали в Сибирь. А он смог сбежать из участкового отделения.

— Повесили? А это, случаем, не Мартин Огонесян?

— Он самый. Сейчас видеосалоном владеет на первой Магистральной. Знаете его? — удивился Прохор.

— Угу… Буквально вчера с ним виделся.