Князь-дракон в магической академии

— Зачем ты варил это зелье? Что оно, по-твоему, должно делать?

Далмат поджал губы.

— Ты знаешь.

— Нет, не знаю, — рыкнула Эмилия, и Далмат отвел взгляд.

— Амортенция, — ответил он. — Разбавленная. Я хотел, чтобы это произошло… Само собой.

— Оно и произошло, разве нет? — съязвила Эмилия, и Далмата это укололо.

— Я извиняюсь. Я, наверное, никогда не смогу загладить свою вину.

Эмилия тихо хмыкнула и облизнула губы. Далмат тоже облизнул губы, и Эмилия это заметила. Она стиснула кулаки, но заставляла себя думать усерднее. В ее голове зрел безупречный план мести, но она хотела сделать все как можно безопаснее для себя.

— Что ты там сказал..?

— Что я извиняюсь.

— Нет, ты сказал… “Я этого хотел”?

— Не начинай, прошу тебя…

— Тихо, — властно сказала она, и Далмат замолк. — Хочешь и сейчас?

Его лицо на мгновение изменилось; на нем отразилось удивление и… надежда? Он снова принял извиняющееся выражение, и теперь как будто он корил себя еще и за то, что посмел надеяться на секс с чужой женщиной. Даже несмотря на то, что у них уже все было.

— Я был бы счастлив, — бросил он. Эмилия улыбнулась; не потому, что ей понравился ответ, а потому что он сказал правду.

— Я подумаю.

Его глаза округлились, он отступил на полшага и заглянул в ее лицо.

— Лия? Ты все еще здесь? У тебя все хорошо?

— У меня все отлично, — ее улыбка стала шире. — Выпьешь полстакана своего варева — тогда поговорим.

На его лице отразился теперь испуг, а Эмилия внутри ликовала. Он покачал головой.

— Нет, Лия. Это может быть опасно и…

— Тихо, — мягко и строго сказала она, и Далмат затих. Все-таки он был послушным мальчиком. — Или ты не хочешь, чтобы я тебя простила?

— Оно может сработать не так, как ты рассчитываешь.

— Ты думаешь, я рассчитываю, что ты накинешься на меня и изнасилуешь снова? — эти слова укололи его, и он опустил глаза.

— Лия, нехорошо манипулировать моими чувствами.

— Нехорошо, Далмат, — заставлять любимую девушку пить приворотное зелье и насиловать ее. А манипулировать твоими чувствами — это шелуха по сравнению с тем, что ты сделал.

Он помолчал. Она назвала себя его любимой девушкой, у него в груди разлилось приятное тепло, но ему казалось, он не должен этого чувствовать. Это была правда, и она впервые прозвучала между ними вслух, и для обоих их чувства внезапно обрели вес. Далмат повел плечами, стряхивая с себя нахлынувшую нежность к ней. Он едва смог побороть желание прикоснуться к ее лицу и прижать к себе ее маленькое хрупкое тело.

— Пойдем прямо сейчас? — спросил он. Даже если он отключится, она позволит ему прикоснуться к себе. Может быть, он даже ее поцелует. О большем он не мог и мечтать, даже несмотря на то, что было между ними ночью.

— Да, — Эмилия заулыбалась, и улыбка эта была недоброй. Она не знала, как зелье подействует на Далмата; если даже он накинется на нее и изнасилует, она изобьет его еще раз. Ей просто хотелось, чтобы он почувствовал то же, что и она. Омерзение от самого себя. Ощущение, что тебя обмакнули в грязь и вытерли ноги.

Они прошли по пустой общей комнате и спустились в подземелье. Когда она снова увидела маленькую каморку, заставленную склянками, у нее в животе что-то перевернулось не то страха, не то от предвкушения. Далмат помешал зелье в котле; Эмилия стояла за его спиной и внимательно следила. Он налил себе полстакана, как Эмилия и просила. Эта доза вполне могла бы убить его, но разбавленная амортенция должна была быть слабой. Должна была. Когда он предложил это Эмилии, жидкость в стакане была кристально прозрачной, как вода, а в его стакане чистое зелье было мутным, белесым. Интересно, сколько он добавил в ее стакан?

— Лия, если будет совсем плохо — можешь сломать мне руку.

— Обязательно.

— Если мне сплохеет, склянки для антидота в этом шкафу.

Эмилия не обратила на него никакого внимания. Она просто ждала, когда он выпьет. Далмат хотел сказать что-то еще, но, увидев, что Эмилии это не интересно, он опрокинул в себя полстакана зелья. Эмилию сковал страх; сейчас могло произойти все, что угодно. Далмат поморщился от вкуса. Он сел на пол, и Эмилия заволновалась.

— Далмат? — она опустилась перед ним на колени. Он побледнел; Эмилия тихо выругалась. — Далмат!

Она ударила его по щеке. Он поднял на нее затуманенный взгляд.

— В глазах темнеет, — выдохнул он.

— Твою мать, — рыкнула Эмилия. Она усадила Далмата к стене, чтобы он не упал. — Только не теряй сознание.

Она подскочила и раскрыла дверцы шкафчика. Склянки зазвенели, и она принялась переставлять их в надежде найти нашатырь. Она закрыла дверцы и выдвинула ящик. Склянки перекатились по дну, и Эмилия поймала их, рассматривая бледные этикетки. Найдя, наконец, нашатырь, она хотела сунуть его Далмату, но, развернувшись, уперлась прямо ему в грудь.