Князь Федор. Куликовская сеча (СИ)

— Нет. Вы доверяете Бэричу — хорошо, это ваше право. Но я видел, в какое бешенство пришли адыгэ, получившие свободу. Они бросились мстить — и будут мстить, пока Азак не обратится в груду пепла, а на горизонте не покажутся татары. Будет чудом, если до конца этого дня мои воины не вступят в бой с черкесами! И если Бэрич все же сумеет справится — он соберёт столько людей, сколько сможет, чтобы уйти в горы. Если нет — а скорее всего, нет, здесь все адыгэ и падут. Я же не могу рисковать вами — а потому забираю с собой!

И ведь сейчас я говорю совершенно искренне — особенно, если предположить, что все реально, и я провалился в прошлое. Ибо в этом случае я действительно спасаю девушку от верной гибели…

Какое-то непонятное чувство промелькнуло в глазах Дахэжан — скорее это была смесь чувств из природной гордости и неуступчивости горянки, потаенного страха и… Облегчения? Тем не менее, ожидаемо вскинув подбородок, княжна ответила максимально твёрдо — насколько твёрдой вообще можно быть в текущих обстоятельствах:

— Я останусь со своими людьми! У меня есть долг перед моим родом, перед отцом и братом…

Я решительно перебил девушку:

— Если последуете путем долга, то все, что вас ждёт — это бессмысленная смерть в Азаке. Ну, или же судьба бесправной невольницы в доме господина-фрязина… Но отец уж точно не желал вам этой судьбы, Дахэжан. А брату — брату вы вряд ли сможете помочь. Если он и жив, то Абат наверняка позаботился о том, чтобы его как можно скорее продали и увезли в земли фрязей. Увезли за несколько морей туда, где вы уже никак не сможете его найти и помочь…

Дахэжан не нашлась что ответить, но и с места не сдвинулась, и своим воинам ничего не приказала. Тогда я впервые за этот день открыто улыбнулся:

— Евдокия… У моего народа также есть традиция умыкать невест. Родительского благословения просить мне не у кого — так что я заберу тебя с собой. По твоей воли, или против её… Все одно заберу — и никому не отдам. Помешать твои нукеры мне все одно не смогут, только зазря сгинут.

Глаза девушки полыхнули огнем — и она тотчас что-то резко приказала телохранителям. Те встрепенулись — и я невольно положил руку на рукоять клинка, прикинув, что должны сдюжить наверняка: вместе с Андреем и мной нас семеро против пяти! Однако встревоженные черкесы не ринулись в драку — а лишь что-то переспросили у Дахэжан. Но княжна вновь требовательно повторила свое указание — и нукеры неспешно двинулись по сходням на причал, с тревогой поглядывая на нас…

— У моего народа женихи похищают невесту по предварительному уговору. Если его нет, и девушку умыкают против воли, за неё могут отомстить!

Я не стал уточнять, кто сможет отомстить за гордую черкесскую княжну, оставшуюся без дома и родни. Нет — вновь улыбнувшись, я задал именно тот вопрос, что она хотела услышать:

— Так ты согласна пойти за меня?

В этот раз глаза черкешенки сверкнули определённо радостно:

— Да!

Глава 24 Вместо эпилога

— Несколько пудов серебряного сырья с монетного двора, еще три пуда золотых, серебряных монет и самоцветов, взятых с купцов — а отрезов парчи и шелков теперь хватит, как видно, каждому воину, подарить своей любушке или продать! Разве обманул я вас, повольники, зовя за собой на фрязей?!

— Нет княже, не обманул!

— Славен князь Елецкий Федор!

— Князь-ушкуйник!

— Любо, Федор Иоаннович, любо!!!

Когда приветственные крики стихли, я продолжил:

— Мы с вами разграбили лишь Тану — но в одном только Сурожском море есть еще несколько городов фрязей. Среди них Порто-Пизано, что лежит недалеко от Азака — и я знаю, как пройти Донскими рукавами и ериками, чтобы незаметно для татар и фрязей выйти в море, и взять этот град! На восточном же побережье Сурожского моря лежат также порты Бальзимаки и Таро — а на месте древней Тмутаракани фрязи построили свою Матрегу. И я уверен, что они еще не заплатили сполна за свою подлость — за то, что науськивали темника Мамая идти на Русь, за то, что дали ему денег и наемников!

— Любо!!!

Очередной взрыв приветственных криков со стороны ушкуйников — и чуть более сдержанные возгласы казаков… К коим я в первую очередь и обратился:

— Браты казаки. Знаю, что моим именем вас звали в поход на фрязей, что биться с татарами вы не думали, да вышло иначе… Однако же смотрите, какое благое дело мы свершили, скольких невольников русских освободили! Даже нескольких казаков, как оказалось, вернули из полона… А какую добычу взяли?! Каждый из вас теперь — богач!

Сделав короткую паузу, я продолжил: