Князь Игорь. Витязи червлёных щитов

На следующий день прибыл Кончак. Что произошло в стойбище! На радостях все вырядились в лучшие одежды. Резали баранов, бычков, коней - варили в котлах мясо. Несли на высокий холм над рекой, где женщины расстелили цветастые ковры и шерстяные одеяла для торжественного празднования победы над урусами, несли тяжёлые бурдюки с кумысом, вином, бузой.

Ни войско, ни полон, ни караваны с награбленным добром ещё не прибыли - Кончак с ханами и баями поспешил домой налегке. Радости кочевников по случаю его прибытия не было границ. Шум, гам, крики, смех не затихали ни на миг. Воины-стражи радовались со всеми и тоже готовили себе богатую вечерю с бузой и вином. Перед вечером стойбище забурлило: слышались песни, гремели бубны, заливались рожки и домры, радостно кричала черноголовая детвора.

Сторожа перепились тоже. Они заправились сверх меры и теперь развлекались, кто как хотел. Одни пошли бродить по стойбищу, другие, кто повзрослее, махнули к девушкам, а самых младших, которых старшие оставили вместо себя стеречь пленников, Ян совсем споил - всё угощал и угощал, вина было предостаточно. Потом на пригорке, поблизости от юрты, затеял с ними игры: в пятнашки, чехарду, в половецкое перетягивание поясами. Молодые воины боролись, скакали как жеребята, гоготали, пока совсем не выбились из сил. А когда стемнело, повалились наземь и быстро заснули. Лишь двое остались на часах, но и они уселись возле своих товарищей и клевали носами, пока и их не сморил сон.

И тогда за Тором прозвучал свист. Раз и второй.

Овлур даёт знать - пора!

Янь вскочил в юрту.

- Княже, пора!

Все перекрестились.

- Ну, с Богом! - промолвил Игорь и, приподняв тыльное полотнище юрты, нырнул в густую тьму безлунной ночи.

Передвигаясь ползком, достиг камышей, перебрался на ту сторону Тора. Овлур ждал его с конями в кустах возле старой вербы.

В стойбище угасали огни, стихал лай собак, умолкали людские голоса.

- За мной! - шепнул Овлур. - В степь выйдем пешком!

Миновав кусты вербы и ивняка, беглецы вскочили в седла и помчались на север, к Донцу. Только конский топот встревожил ночную тишину.

Игорь оглянулся назад. На фоне тёмного неба качнулись в глазах вежи половецкие, мигнули сторожевые огни, скатилась падающая звезда.

Впереди мчался Овлур. Он прекрасно знал эти места - холмистые безводные пустоши. Здесь ни одного стойбища. Справа - солончаки и солёные озера, где-то слева - Каяла, впереди - Донец. До него пятнадцать-двадцать вёрст по необжитой степи, заросшей колючей таволгой, тёрном, полынью, ковылём… Главное, до Донца добраться!

Ночь темна. Прямо перед ними дышлом вниз висит на небе Великий Воз, а позади него и выше - Небесное Око, та звезда, вокруг которой движутся все звезды. Беглецы держали путь прямо на неё.

К полуночи домчались до Донца. Кони едва передвигали ноги. Сумасшедшая скачка, во время которой им не дали ни минуты отдыха, их подорвала. Как только вошли в воду, тут же припали к ней, и уже никакая сила не могла сдвинуть их с места.

Тут же на водопое пал конь Игоря. Не выдержав перенапряжения, опившись водой, он, сколько ни дёргали за уздечку, как ни старались его поднять, встать не смог. Потом пал конь Овлура.

- Что же теперь делать? Мы остались без коней, - стал сокрушаться Игорь.

- Обойдёмся, - отозвался Овлур. - На той, низинной, стороне - Чёрный лес. На конях вряд ли по нему пробрались, а если бы и пробрались, то после себя оставил такой след, что нас быстро бы нашли. А пешему - везде дорога. Мы углубимся в чащу и скроемся в ней, как перепелята в степной траве.

- Как поступим с конями? - спросил Игорь.

- Спихнём их в воду - пускай плывут по течению, - ответил Овлур. - А мы пройдём по речке и выберемся на берег в удобном месте, чтобы следов не оставить…

В это время взошла луна, залила серебристым светом всё вокруг: и холодные волны, и густые камыши, и вербы, и широкую песчаную косу.

Овлур с Игорем подтолкнули коней на быстрину и пошли сначала по берегу против течения, чтобы сбить преследователей со следа.

3

Рано-рано поутру в стойбище Кончака прискакал Кза. Исхудал, почернел как головешка, глаза пылали злостью и отчаянием.

Кончак уже знал о его неутешном горе и, крепко обняв, прижал к груди.

- Уй-уй, хан, сочувствую тебе. Но сынов вернуть не могу. Не в моих это силах… Крепись!… Ты воин и привык к утратам… Время залечит твои раны в сердце… Только время!

Кза всхлипнул, растроганный неожиданной, необычной для великого хана душевной теплотой. Но тут же отстранился. Взглянул сурово.

- Я приехал не сочувствия искать, а справедливости!

- В чём именно?

- За головы сына и зятя я должен получить голову князя Игоря!

Кончак вытаращил глаза.

- Кза! Я понимаю, что твоими устами говорит великое отцовское горе… Но ты должен понимать, что месть эта безосновательна. Твой сын и твой зять погибли как воины, в бою… Это смерть батыров! И Тенгрихан возьмёт их к себе… А Игорь - пленник, а ты хочешь зарезать его, как овцу!

- А Кобяк? Его убили в гриднице Святослава!

- Но ты же знаешь, что он сам в этом виновен - накинулся на князей, как лютый вепрь… А Игорь сидит спокойно… Да и поручился я за него!…