Князь Холод

У меня, правда, сложилось собственное мнение на этот счет, но я не спешил его афишировать. Ну никак не впечатлили меня действия так называемого короля-победителя на грушовском поле. Словно технически ограниченный боксер-нокаутер, не мудрствуя лукаво, он пытался решить исход боя несколькими мощными ударами. При этом Янош излишне полагался на несокрушимость своей пехоты и пробивную мощь тяжелой кавалерии и совершенно не считался с возможными потерями. Стоит ли говорить про недооценку противника и пренебрежительное отношение к артиллерии, в которой мы имели почти двойное превосходство? Одним словом, король Улории действовал нахраписто, решительно, но чересчур прямолинейно. Потому-то я и не склонен был переоценивать ни полководческий дар Федора, ни свой вклад в победу. Будь моя воля, по-другому бы действовала таридийская армия, по полной программе используя преимущества нашей артиллерии. Впрочем, все мы крепки задним умом – перед битвой я лишь молча смотрел на приготовления царевича Федора, пытаясь ухватить смысл подобной расстановки и не имея ни малейшего представления, как будет происходить столкновение двух огромных по численности армейских масс. Все-таки опыт – великая вещь, а имевшаяся за моими плечами победная тимландская кампания по масштабу была никак несопоставима с Грушовской битвой.

Ну, да ничего, бесценный опыт я получил, сумел внести ощутимый вклад в победу и, самое главное, остался жив и почти невредим. Теперь у нас будет время осмыслить всё произошедшее, обсудить, сделать выводы. Ох, чувствую, много придется общаться с оружейниками! Еще не знаю как, но я все соки из них выжму, чтобы добиться качественного скачка в нашем вооружении. Пусть в прежней жизни я не был ни инженером, ни изобретателем, ни военным, но я, по крайней мере, знаю, в какую сторону двинулось развитие огнестрельного оружия. А это уже немало. Даст бог, натерпятся еще от нас враги Таридийского царства!

Однако не зря говорят: «хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах». Так вышло. Я вместе с нашей дружной компанией упивался победой: мы гарцевали на лошадях вдоль общего строя армии под громогласное «ура!», устраивали общевойсковой праздник, пировали со своими и пленными улорийскими офицерами. Наконец, мы рассуждали о дальнейших действиях. Янош Первый был разбит, его армия фактически уничтожена, Корбинский край лежал у наших ног. Все сходились на мнении, что более благоприятного случая вернуть эти земли в состав Таридии трудно представить. И царевич Федор отдал приказ армии готовиться к выступлению на Корбин, а сами мы с обоими наследниками престола и Григорянским решили воспользоваться возможностью перед новым походом побывать в столице. Кто-то жаждал получить свою минуту славы, кто-то просто хотел повидаться с близкими. Именно в дороге меня и настиг очередной удар судьбы.

Я долго не мог уснуть в эту ночь, в голову лезли всякие глупые мысли, никак не удавалось отключиться и найти удобное положение для тела. Плотные занавески ограждали комнату от яркого света полной луны, и на постоялом дворе давно уж воцарилась тишина, нарушаемая лишь мерно похрапывающим у противоположной стены Игнатом, а я всё ворочался в постели. Лишь далеко за полночь удалось-таки забыться коротким беспокойным сном с сумбурными сновидениями, которые на утро невозможно вспомнить. Разбудил меня шум прибытия новых постояльцев. Как-то чересчур громко захлопали двери, на лестнице и в коридоре раздался топот множества ног, тут и там слышались чьи-то возбужденные голоса. В крайнем раздражении приоткрыв глаза, я заметил, как безмолвной тенью выскользнул из комнаты Игнат – а я и не заметил, когда он перестал храпеть.

Подождав минуту-другую, я вновь уронил голову на подушку и тут же провалился в сон. Мы путешествовали с вполне достаточным эскортом, чтобы переживать за свою безопасность. Да и верный Игнат сумел бы предупредить в случае тревоги, так что я не придал происходящему на постоялом дворе особого значения – мало ли кого еще ночь застала в дороге.

Не знаю, сколько времени мне удалось проспать на этот раз, по моим ощущениям – так минуты две всего, как я был разбужен своим денщиком, активно трясшим меня за плечо.

– Михаил Васильевич, ваша сиятельство, проснитесь, беда!

– Чего тебе, Игнат? – пробормотал я сонно.

– Наталью Павловну похитили!

Вот тут уж весь сон с меня как рукой сняло! В мгновение ока я оказался на ногах посреди комнаты, да еще изловчился вытащить шпагу из висевших на спинке кровати ножен.

– Миша, успокойся! – раздался от порога голос старшего царевича. – Нужно всё обдумать на холодную голову!

– Что случилось? – с трудом выдавил я из себя, возвращая шпагу в ножны.