Князь Кий

Неширокие тёмные сени разделяли его надвое. По левую и по правую стороны - вытесанные из липы двери. Радогаст прошёл налево, а Чёрный Вепрь повёл гостей направо. Там снял заслонки с окон - и осветилось немалое помещение, со стенами, обмазанными белой глиной. Пол - деревянный, гладкий, застланный рогозой, аиром и свежей луговой травой. Вдоль стен - широкие лавки под цветастыми шерстяными одеялами. В почётном углу - тёсаный стол, покрытый ромейским столешником. На стенах оружие: луки, тулы[15] со стрелами, мечи, копья, боевые секиры, железная гуннская булава, два щита: один - небольшой, круглый, обитый медными шипами, второй - большой, продолговатый, сплетённый из лозы и обтянутый высушенной бычьей шкурой.

Не садились - ждали князя. Чёрный Вепрь стоял возле стола и молча разглядывал гостей. Молчал и старейшина Тур, утомлённый дальней дорогой. Неподвижно застыли его сыны. А пленник сгорбился в углу на полу и сквозь узенькие щёлочки глаз посматривал на полян.

Из сеней послышалось глухое покашливание. Скрипнула дверь - ив горницу вошёл князь Божедар, некогда сильный, широкоплечий и высоченный муж, а теперь - костлявый, согнутый, измождённый немощью старик в накинутом на плечи красном княжьем корзне[16]. Радогаст поддерживал отца под руку.

Князь прищурился от яркого света.

- Так кто, говоришь, прибыл? Старейшина Тур? - поводил выцветшими глазами Божедар. Затем, узнав старейшину рода русов, радостно заговорил: - И вправду, Тур!… Вот не ждал!… Здрав будь, старейшина! Какими ветрами? Что привело тебя на Родень, да ещё с такими добрыми молодцами?

Они обнялись.

- С сынами, княже… С сынами…

- С сынами? Это хорошо… Благодаренье богам за то, что навестил… Дозволь ещё раз обниму тебя. Должен поведать тебе: печалует меня, что всё реже вижу прежних друзей, с которыми полсвета исходил… Одни погибли, другие к предкам ушли, а остальных, как и меня хвори одолели, да старость пригнула к земле…

Они вновь обнялись - седой, согбенный князь и такой же седой, но ещё сильный и жилистый Тур.

- Ну, садитесь - рассказывайте, с чем проехали, - опустился на лавку князь. - С добрыми или плохими вестями?

- С плохими, князь.

- Ну?

- Гунны погромили уличей, князь… Князь Добромир у нас на Каменном Острове, помирает от ран…

- О!

- Гунны после жестокой битвы послали всадников преследовать его семью до самого Тикача. А оттуда, как ведомо, недалеко и до земель полян.

- Да охранят нас боги! Это и вправду страшные вести! От Тикача до Роси - рукой подать… Но, может, они и не думают идти на нас? Что говорит князь Добромир?

- По его словам, князь, гунны замыслили опять создать свою могущественную державу, - вступил в разговор Кий, - и первый свой удар они нанесли уличам…

- Пока сыны Аттилы грызлись между собой и бились друг с другом, чтобы захватить место отца, мы жили в своих уделах спокойно, - добавил Тур. - А теперь, когда Эллак убит в бою, Денгизих помер, Кандак со своим племенем засел в Мезии, за Дунаем, а другие разбрелись кто куда, Эрнак собрал большие силы и стал нападать на соседей. Видать по всему, хочет, как и его отец Аттила, приневолить их, обложить данью, сделать своими рабами…

- Похоже, что так.

- Мы привезли пленённого гунна, князь, - мои сыны взяли его в поле, когда спасали семью князя уличей… Надо бы развязать ему язык! Он многое знает…

Князь Божедар только теперь неторопливо скосил глаза на гунна и долго, безмолвно смотрел на него. Кию, который тем временем внимательно разглядывал князя, показалось, что у старого Божедара пробудилось какое-то любопытство, будто вспыхнула в памяти искра давно отшумевшей жизни.

- Спроси-ка, Чёрный Вепрь, как зовут его и как - кагана гуннов, - повернулся к младшему сыну князь.

Чёрный Вепрь быстро заговорил на языке гуннов. Услышав родную речь, гунн сначала вытаращил глаза на молодого княжича, а потом что-то кратко ответил.

- Что он говорит? - спросил князь.

- Он говорит, что зовут его Креком, а каганом у них сейчас и вправду сын Аттилы Эрнак…

- Эрнак? Я его помню… Что же он теперь замышляет?

Выслушав Чёрного Вепря о вопросе его отца, гунн съёжился, втянул голову в плечи и, мрачно, глядя исподлобья, процедил несколько слов сквозь зубы.

- Крек отказывается что-нибудь говорить об этом. Сказал: простому воину неведомы намерения кагана, - перевёл Чёрный Вепрь.

- Сколько у Эрнака воинов?

- Это известно одному кагану, - последовал краткий ответ.

- Куда пойдёт каган после битвы с уличами?

- Это ведомо одному Тенгрихану! - с вызовом ответил Крек и криво улыбнулся одними уголками губ.

Князь Божедар разгневался.

- Презренный раб! Собака! Вот засунут тебе за пазуху тлеющую головешку, тогда заговоришь иначе - всё расскажешь. Подумай-ка об этом, негодник!… Даю тебе на раздумье ночь! - и приказал сыну: - Отдай его челяди, пускай посадят в яму.

Чёрный Вепрь увёл пленника.