Князь Лавин

Над городом опускались поздние летние сумерки, когда И-Лэнь собрала всех недовольных и недоумевающих женщин в покоях императрицы-матери, где та отдала им неожиданный и ничего не объясняющий приказ собираться в дорогу. Некоторые запричитали еще на выходе о необходимости известить семьи, однако императрица была неумолима. Начальник охраны императрицы по имени Ву Чан, – высокий мужчина с гибким телом тренированного воина и настороженными, широко поставленными глазами, проявил чудеса расторопности, быстро и скрытно подогнав к Малому выходу северного крыла два неприметных возка. Его стражники, – сорок вооруженных телохранителей императрицы получили приведший их в замешательство приказ оставить свою госпожу и беспрекословно подчиняться госпоже Первой Фрейлине. Только знаменитая куаньлинская дисциплина помешала Ву Чану выразить свой протест, однако И-Лэнь видела, как протестующее раздулись его ноздри, когда он, замерев в почтительной позе, слушал указания, отданные Жань Э.

Тупое оцепенение, владевшее императрицей, растворилось без следа. Казалось, сосредоточившись на конкретной цели, она смогла отвлечься от владевшего ей последнее время беспросветного отчаяния. Возможно, подумала И-Лэнь, ей стоит еще раз попытаться уговорить свою госпожу отправиться с ними…

Ву Чан, судя по всему, справлялся с недовольными и шумливыми фрейлинами куда лучше ее самой. Возможно, тут сыграло роль и то, что многие из них, – особенно те, кто помоложе, – втайне вздыхали по красавцу- телохранителю. Со спокойным терпением ему удалось затолкать их – все двадцать, – в возки и даже каким-то образом избежать многословных упреков в неподобающем для знатных дам экипаже. Он вернулся за И-Лэнь, которая оставалась с императрицей в ее спальне и коротко доложил (уже непонятно, кому из них), что выезд готов.

– Моя госпожа, я прошу вас уехать с нами, – И-Лэнь постаралась вложить в свои слова всю силу убеждения, которой обладала. Однако Жань Э только покачала головой.

– Не волнуйся. Гулям я не достанусь. А вот вы, – все вы, – в большой опасности. Я приказываю вам покинуть меня немедленно.

Ее голос был властным и звенящим, – таким тоном говорят, не оставляя повода для возражений. Она сняла со своей шеи амулет и протянула Ву Чану, напугав того еще больше. И-Лэнь и Ву Чан, в отчаянии переглядываясь и пятясь, вышли через легко открывшийся и позволявший следить за тем, что происходит в покоях императрицы потайной ход. Ву Чан выдал его неохотно, только по прямому приказу Жань Э и И-Лэнь поняла, что именно им пользовались для охраны Жань Э в ее личных покоях. Ход тянулся вдоль всей стены, позволяя сквозь небольшие дырочки, замаскированные под узоры, наблюдать не только за внутренними покоями, но и за тем, что происходит в маленьком внутреннем дворике, который императрица показывала И-Лэнь во время того памятного разговора.

– Я не должен ее оставлять, – пробормотал Ву Чан. Его жесткое, немолодое уже лицо (на вид ему было около сорока) в полутьме казалось вырезанным из темного камня.

– Вы не знаете всего, – прошептала в ответ И-Лэнь, – Возможно, я смогу вам объяснить все по дороге. Но всем нам в самом деле грозит ужасная опасность…

– Тогда я должен оставаться с моей госпожой! – яростным шепотом возразил Ву Чан.

– Боюсь, ей уже невозможно помочь. Сердце ее разбито, – тихо сказала И-Лэнь.

Если бы такое случилось с моим единственным оставшихся в живых ребенком, разве бы мне не хотелось умереть?

Ву Чан вдруг хватил ее за руку, забыв приличия. Его жесткие пальцы легли на ее рот, приказывая молчать. Только через какое-то время она услышала то, что раньше уловил тренированный слух телохранителя: звук шагов по соседней галерее. Поняв, что она не собирается их выдать, Ву Чан прильнул глазами к одному из отверстий.

– Это император, – выдохнул он, обернувшись к И-Лэнь.

И-Лэнь почувствовала укол болезненного любопытства и тоже потянулась к "глазку". Из него ей не было видно все, однако в небольшом пространстве ей удалось рассмотреть спину императора в шафрановых одеждах и лицо Жань Э, бледное и застывшее.

– Ты сегодня один. Это очень необычно, – проронила Жань Э и по ее тону И-Лэнь поняла: подозрения императрицы оправдались. Не так бы она встречала своего сына, если бы поняла, что это все еще он.

– И ты, моя дорогая матушка, – Шуань Ю или то, что находилось в его облике, казался совершенно таким, как всегда. Его голос звучал, как всегда, ровно и слегка скучающе. От этого сходства И-Лэнь почувствовала, что ее спина покрывается противным липким потом ужаса. Ву Чан, похоже, ничего не заподозрил.

– Я отпустила сегодня моих фрейлин. Эти глупые курицы слишком шумят, – пожала плечами Жань Э, – Не хочешь ли выйти в сад? Сейчас там намного прохладнее. Я люблю его – это то место, где я могу, наконец, избавиться от всех.

– Конечно.