Князь лжи

Ситуация выглядела очень странно, и чем больше Фремберг думал над ней, тем меньше она ему нравилась. Кому и что могло понадобиться тут в его отсутствие?.. На первый взгляд, ничего не было украдено. Отложив дневники, Фремберг спешно направился в зал, где находилось Центральное Сплетение – часть Источника, воплощенная в видимом мире, и одновременно – место, откуда осуществлялось наиболее полное управление всеми заклинательными системами Обсидиановой Башни. Больше всего Фремберг опасался того, что неизвестный гость мог незаметно вмешаться в работу Башни, подсоединив к системе пару-тройку собственных заклинаний, которые могли прийти в действие в самый неподходящий (для Фремберга) момент. Но ничего подобного он не обнаружил.

Зато он нашел кое-что другое.

Точнее – кое-кого.

Башня могла произвольно меняться, перераспределяя живой обсидиан, из которого она состояла, внутри себя в любые формы. Время от времени (обычно – по желанию ее хозяев) в Башне возникали новые помещения и исчезали старые, комнаты превращались в залы, лестницы – в коридоры, и наоборот.

Просматривая текущее состояние Башни, на нижних этажах Фремберг обнаружил несколько новых комнат. В пяти из них лежали мумифицированные останки вооруженных людей. В шестой и последней находился живой пленник.

Фремберг удивился.

На вопрос, как ему удалось обойтись без воды и пищи более семи лет (по его собственным словам), пленник отвечать отказался и вообще повел себя, с точки зрения Пепельного Мага, нагло и высокомерно. Фремберг решил не церемониться, но… с помощью заклятий подавить волю и проникнуть в сознание, этого человека он так и не смог. По всему выходило, что пленник – или кто-то из его мертвых дружков – исхитрился-таки уничтожить Стража, после чего в действие вступила сама Башня, организовавшая путем перераспределения массы внутри себя, шесть превосходных новых тюремных камер. Фремберг знал, что в некоторых случаях Башня способна действовать самостоятельно, однако за прошедшие годы так и не сумел до конца понять «логики» ее поступков.

Башня поймала воришек, но кормить их, конечно, не стала.

Тем не менее, один выжил.

И даже не особенно исхудал. За семь с половиной лет.

…И вот теперь уже целую неделю хозяин Обсидиановой Башни размышлял, как ему поступить с наглецом: обречь на идиотизм, но любыми способами выкачать нужные сведения, убить или просто отпустить.

Немного постояв на балконе, подышав влажным морским ветром и полюбовавшись закатом, Фремберг пришел к выводу, что жестокие решения рождаются от бессонных ночей, выматывающей интеллектуальной работы и долгих часов, проведенных в закрытых помещениях. Пепельный Маг и сам не так давно находился в схожем положении, кроме того, пленник показался колдуну довольно любопытной личностью. И Фремберг решил отпустить его.

Но не бесплатно.

Комната. Гладкие черные стены, без дверей и без окон. Ни табуретки, ни матраса. Нет даже вороха соломы.

Человек, лежавший, закинув ногу за ногу, на полу камеры, равнодушно смотрел, как в гладкой стене появляется крохотное окошечко. Обсидиан оплывал, словно черный воск. В образовавшемся отверстии показалось лицо хозяина Башни.

Со своей стороны Фремберг рассматривал пленника – худощавого, высокого воина в добротной кожаной одежде, расположившегося прямо в центре камеры на собственном поистершемся синем плаще.

– Тебе не надоело молчать, Эдрик? – спросил он, наконец.

Этот вопрос Эдрик пропустил мимо ушей.

– Ты испытываешь мое терпение.

– А ты – мое, – хмыкнул пленник.

Фремберг почувствовал как в нем, против воли, поднимается раздражение. Кем вообразил себя этот наглец?..

– Хочешь остаться тут навсегда? – пригрозил он.

– Нет, – спокойно, почти равнодушно ответил пленник.

– Тогда отвечай на мои вопросы.

– Я уже все рассказал.

– Не все.

– Все, что мог. В остальном меня связывает клятва. И нарушать ее я не намерен.

– Клятва кому? – Фремберг криво ухмыльнулся. – По твоим же словам выходит, что твой господин мертв.

– Ты плохо слушал меня, колдун. Я служил герцогу Ульфилу, потому что мне это было выгодно, но клятвой молчания меня связал не он.

– А кто?

– Неважно.

– И что же теперь прикажешь делать мне? Дожидаться, пока твоему учителю не придет в голову блажь снова послать кого-нибудь в мою Башню?

Эдрик усмехнулся.

– Можешь не беспокоиться: мой учитель не имеет к этой неприятной истории никакого отношения.

– Он что, выгнал тебя?

– Нет.

– Он тоже служил Ульфилу?

– Нет.

– А что же произошло?

– Где?

– Перестань валять дурака, Эдрик. Как ты оказался на службе у герцога?

– Пришел и нанялся.

– Для чего?

– Все мы хотим хорошо жить, вкусно есть и мягко спать, – философским тоном заметил заключенный.

– Что, твой учитель не смог дать тебе всего этого? – фыркнул хозяин Башни, надеясь, что хотя бы его презрительный тон спровоцирует Эдрика на неосторожный ответ.

Фремберг просчитался. Эдрик, будто бы ничего не заметив, спокойно пожал плечами.

– Не знаю. Может, и мог. Но я предпочитаю сам добиваться поставленных целей.

– И в какой же момент твоей «целью» стал мой дом?