Князь мертвецов 2

— Так… я как-то уже привык с Митей, — забираясь в седло позади Мити, ответил тот, похоже, и мысли не допуская, что его могут оставить дома.

Мите немедленно захотелось его пнуть: привык он! Лучше бы отвык болтать!

— Вы все же сдружились! Я рад! — почти умиленно сказал отец, цепляя к поясу кобуру с паро-беллумом.

— Я? — Митя оскорбленно выпрямился. — С этим вульгарно одетым занудой?

— Я? — откликнулся Ингвар. — С этим помешанным на сюртуках и жилетах снобом?

— Редкостное единодушие, — со двора в конюшню заглянул Свенельд Карлович. Слышалось тарахтение паро-телеги. — Но если Митя едет, чтоб указать дорогу, то Ингвару лучше остаться.

Митя услышал, как за спиной попросту задохнулся от возмущения Ингвар. Да и самому стало основательно не по себе — он уже привык как-то, что этот занудный германец крутится поблизости.

— Пусть едет с нами, — качнул головой отец. — … до участка. Я возьму полицейских, кто будет, а Ингвар останется там караулить.

— Но участок же — всего-то через площадь! — чуть не взвыл Ингвар.

— А вы полагали, я поведу в бой поднятого с постели управляющего и двух пятнадцатилетних мальчишек?

— Мне послезавтра — шестнадцать! — пробурчал Митя.

— Вот тогда мы тебя и поздравим, сынок, — сказал отец с той особой лаской в голосе, после которой хочется запереться в комнате изнутри, лучше — на засов. И стулом подпереть!

Дернул рычаг и послал автоматон сквозь распахнутые Свенельдом Карловичем ворота.

Глава 11. Пустой участок

Стальные копыта загрохотали по брусчатке, свет одинокого фонаря блеснул на стальных боках и окутанные паром автоматоны галопом промчались к участку. Казалось, отец выпрыгнул из седла раньше, чем паро-конь встал. Автоматон еще пыхтел, сбрасывая пар, а отец уже взбежал на крыльцо, и заколотил в дверь.

Митя остановил своего вороненого раньше — у будки перед участком, где должен был стоять дежурный городовой.

— Не кажется ли вам это странным, Ингвар? — светски поинтересовался он у своего пассажира, указывая на пустую будку

Ингвар беспардонно ухватился за его плечи и привстал — после слов отца про дружбу вовсе по-свойски стал себя вести. Надо бы германца на место поставить… но не сейчас.

— Может, он отлучился? — неуверенно предположил Ингвар и стеснительно добавил. — По естественным надобностям.

— И никак не может прерваться, — задумчиво покивал Митя. — Даже при эдаком-то грохоте.

Отец продолжал колотить в дверь — тяжелая дубовая створка тряслась и грохотала. Никто не шел.

— Дежурный! — запрокинув голову к слабо освещенному окну, наконец, заорал отец. — Дежурный, немедленно отворите!

Ответом была тишина.

— Здешние полицейские вместе обедают? — хмыкнул Митя. — А то похоже, естественные надобности приобрели некий… — он пошевелил пальцами, — общий характер.

— Похоже, светский человек и воспитанный — не одно и то же! — передразнил его Ингвар. — Потому что воспитанные люди эти надобности не обсуждают!

— Значит, мы невоспитанные оба, — покорно согласился Митя и даже спиной почувствовал гневный Ингваров взгляд.

— Могу попробовать открыть, — подъехавший на паро-телеге Свенельд Карлович тоже поднялся на крыльцо.

— По правилам, дверь должна быть заложена на засов изнутри, — покачал головой отец. — Но все же попробуйте, Свенельд Карлович, — он посторонился.

Штольц извлек из автоматона чемоданчик с инструментами и присел перед замком.

«Если засов и впрямь заложен, лезть мне через мертвецкую или не стоит? Отец начнет задавать вопросы, а то и вовсе сразу вспомнит о воскресшем в мертвецкой мужике. Я же думал ему рассказать… Но ведь не так!»

Глубоко погрузиться в сомнения Митя не успел — замок на полицейском участке звонко щелкнул под засунутой в него железной загогулиной и открылся. Тяжелая створка неожиданно мягко отъехала в сторону. За дверью царила непроглядная темнота. И тишина.

Почти танцевальным движением отец повернулся, становясь к двери боком и кончиком трости приоткрыл дверь пошире. Ничего. Он еще мгновение постоял, напряженно прислушиваясь, и скользнул во тьму. Старший Штольц последовал за ним.

Позади Мити в седле заворочался Ингвар.

— Сидите, — бросил через плечо Митя. — Нет там никого, ни живых, ни мертвых.

— Почему вы им не сказали? — требовательно вопросил Ингвар.

— Я еще не решил, рассказывать ли отцу. И если рассказывать, то — что.

— Как всегда, лишь о себе и думаете! — обвинил Ингвар. — А они там крадутся, остерегаются.

— Вот и хорошо, — кивнул Митя. — Вдруг я ошибаюсь? Не так давно я начал чувствовать подобные вещи.

— Великие Предки, вас, похоже, и впрямь фейри подменили! Но не в младенчестве, а прямо сейчас! Признать, что ошибаетесь, — съязвил Ингвар и тут же с любопытством спросил. — А вы всегда чувствуете? Ну есть кто-то, нет никого, живые там, мертвые.

— Я… — Митя на минуту призадумался и сам растерялся. — Я не знаю! Нет, не всегда. Раньше не всегда, а сейчас — вот… Это что же выходит, я теперь всегда и всюду буду людей чувствовать — и живых, и мертвых? — расстроился он. — Я же так с ума сойду!