Князь мертвецов 2

Рывок — он вывалился из седла! Кувырок не вставая — перекатом ушел от удара. Растопыренная пятерня хлопнула совсем рядом с Митей — земля содрогнулась. Он прыгнул — прямиком на эту ладонь. Цепляясь за рубцы и шероховатости на потертой глине, быстро-быстро полез по руке голема к плечу. Замерший в полусогнутом положении голем пару мгновений глядел на карабкающегося на него человека — прямо над Митей маячило громадное лицо. Горящие в ямах глазниц огни мерцали, будто бы голем озадаченно моргал, пытаясь понять, что такое на него лезет.

Этих мгновений Мите хватило — почти взлетев голему по руке, он оказался на плече и прыгнул в лицо, хватаясь за край дырки, заменявшей голему рот!

Великан взревел и шлепнул себя по физиономии, норовя прихлопнуть человека! Но Митя уже перескочил на другое плечо.

Кулак голема врезались ему же самому в скулу — удар был похож на взрыв! Глина, крепкая, как камень, встретилась с такой же глиной.

— А-а! — Митя рухнул голему на спину, и словно с горки, съехал вниз!

Кулак у голема оказался крепче головы — та разлетелась осколками, голем покачнулся и принялся заваливаться на спину.

— Славно управились, барчук! Скачить, ваш железный коняка nошустрее будет! А этого мы задержим! — проносясь мимо, проорал вахмистр.

Митя оглянулся — группа уже из четырех големов удалялась, шагая так же не слишком быстро, но неутомимо, а навстречу уланам, неуклонно разгоняясь, топал пятый!

— Карусель ему! — прокричал вахмистр.

Уланы разделились, обходя прущего на них великана с двух сторон по широкой дуге. Один оторвался от скачки, его конь заплясал у великана под носом, то поднимаясь на дыбы, то вскидывая задом.

— Бух! — великан гулко хлопнул ладонями, норовя поймать мельтешащего всадника. Прыгучий, будто не конь, а козел горный, скакун увернулся и понесся по кругу.

Митя помчался к опустившемуся на полусогнутые паро-коню, запрыгнул в седло, дернул рычаг, поддавая пару и только потом сообразил, что автоматон не заведется! Встал же он почему-то!

Ужас был как залитая в желудок кислота — ледяной и жгучий одновременно! Он окатил внутренности, Митя хватанул враз пересохшими губами холодный осенний воздух. Автоматон бодро пыхнул паром из всех суставов, распрямил ноги и бойко поскакал вперед! Будто и не останавливался.

Митя выругался, подавляя желание запрокинуть голову и поискать в темном небе силуэт рыжей мары. Вместо этого он оглянулся через плечо.

Оторвавшийся от отряда улан мчался по кругу — голем крутился на месте, пытаясь если не схватить, то хотя бы уследить за стремительно несущимся вокруг него всадником — и глиняные ноги его заплетались.

Митя снова припал к рычагам, догоняя умчавшегося вперед Шабельского. Пар из ноздрей автоматона уже обдавал круп гнедого — конь поручика несся, роняя хлопья пены с боков. Позади грохнуло, будто там свалилась громадная туша, а земля под копытами паро-коня дрогнула так сильно, что автоматон сбился с шага и зашатался, балансируя на двух копытах. Митя всем телом навалился на рычаги, удерживая паро-коня от падения, и поручик снова вырвался вперед.

— Сдавайтесь, именем императора! — провизжал Шабельский. Хрипящий конь почти распластался в прыжке и понесся прямиком на големов.

Петр потянулся к сабле…

Выхватил ее…

С улюлюканьем закрутил над головой и…

С размаху опустил клинок прямиком голему на глиняный зад.

Дзенькнуло.

Ударившийся о твердую, как камень, глину клинок жалко хрупнул. В руках у Шабельского осталась рукоять. Поручик безумными глазами уставился на обломок сабли и завопив:

— Бееей! — выхватил из кобуры паро-беллум, и выпалил по подпрыгивающей на плече голема человеческой фигуре. Раздался короткий вскрик, и один из седоков кувыркнулся вниз, прямиком своему голему под ноги. Голем замер, приподняв ногу.

— Прекратить! — отец на своем серебрёном вынырнул из темноты — лицо его украшали длинные кровавые царапины, сюртук изорван, будто он летел кувырком прямиком в заросли колючек. Одна нога паро-коня заметно подламывалась.

«Опять Ингвару работы…» — мелькнуло в голове у Мити.

— Прекратить! — снова заорал отец, но вошедший в раж Шабельский уже гнал коня к упавшему, вытянув руку с паро-беллумом, как на дуэли.

Каббалист что-то резко, гортанно прокричал, туго свистнул воздух. Растопырив руки-ноги в поручика летело тело. Брошенный големом мертвец вышиб Шабельского из седла, и они покатились по степному ковылю, сцепившись, как враги в смертельной хватке. Оставшийся без седока гнедой коротко заржал, и умчался в темноту.

Второй труп полетел в улан.

Каббалист закричал снова, големы повернулись и роняя мертвые тела, как удирающие от садовника мальчишки — ворованные яблоки — ринулись в промежуток между мчащимися на подмогу уланами и подстреленным беглецом.

— Чуды жидовские православных повбывалы! Бей их, хлопцы! — конь перескочил упавшее тело, и молодой улан прыгнул из седла голему на грудь.

Голем отбил человека ладонью, как игрок в лаун-теннис — мяч. Улан отлетел в сторону — его короткий вскрик слился с разъяренным воплем вахмистра. Тот тоже выхватил паро-беллум.