Князь мертвецов 2

— Что вы на меня так смотрите, господа? Общеизвестный факт, что иудеи замешивают свою мацу на крови! Министерство внутренних дел даже соответствующее розыскание провело — у меня и брошюра имеется, да-с! «Об убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их»!

— На полицмейстере, оно, наверное, маца забористей, — задумчиво сказал Потапенко. — Опять же, его и больше — чистая экономия младенцев выходит.

— Так наваристого полицмейстера нынче еще поди — поймай. Заманивать приходится, — также задумчиво добавил отец.

Первым гулким басом захохотал губернатор. Отрывисто рассмеялся Урусов, тонко улыбался ротмистр. Петр Шабельский рядом с Митей растеряно крутил головой — ему, похоже, версия Мелкова вовсе не казалась смешной.

— А… а… Они мертвяков подняли! Я сам видел! — подал голос Шабельский.

Губернатор оборвал смех и пристально уставился на Шабельского:

— И что же те мертвяки делали?

— Э… Пахомову с каббалистами сбежать не дали.

— Еще и осквернение мертвых! — взвился Мелков.

— И шо, сами мертвяков подняли, шоб те им сбежать не дали? — удивился Потапенко.

— А вы, Михал-Михалыч, гляжу, и к иноверцам приязнь заимели, с тех пор как ваш сынок покойной Фирке Фарбер куры строил!

— Шо сказал? — взревел Потапенко, во весь рост воздвигаясь над столом.

— Тихо! — прикрикнул губернатор. — Не дал сбежать — и молодец, — он кинул на Митю мимолетный взгляд. — То есть молодцы… мертвецы… Учителей надо было лучше слушать, поручик, знали бы, что каббалисты мертвецов не поднимают. То процесс естественный, природный, — губернатор снова скользнул взглядом по Мите, — … чаще всего. Вызванный самыми разнообразными причинами: от столкновений в эфире разнонаправленных эманаций Кровной Силы до землетрясений или иных катаклизмов. Вот хоть строительство — тоже способствует, да…

— Простите, ваше превосходительство, я подумал, големов же они своих двигают, а те тоже мертвая материя. Если лавочник у нас в уезде смог…

— Лавочник не смог! Не лавочник, — прикрикнул губернатор. — И оставьте эту тему, поручик, вам она недоступна!

— Слушаюсь, — Шабельский попытался вскочить, но губернатор лишь махнул на него рукой.

— Позвольте мне, ваше превосходительство… Предположения господина Мелкова и поручика, быть может, в чем-то и наивны, однако же, несут в себе изрядную долю истины! — вдруг заговорил Лаппо-Данилевский. — Двое служащих железнодорожного подрядчика Самуила Полякова — инженер Пахомов и погонщик големов, каббалист Шнеерсон, — были пойманы на попытке спрятать трупы полицейских, убитых с помощью тех же големов. Они ведь этого даже не отрицают, верно? Остальное — лишь измышления в попытке оправдать тот чудовищный факт, что еврейские глиняные куклы были натравлены для убийства. Случившееся лишь подтверждает, что иудейская нация жестока и беспринципна, и за людей иные народы не считает.

— Их и в Святейшем Синоде не одобряют! — снова высунулся Мелков. — Сам господин Победоносцев писать изволил, как евреи из православных соки пьют! Вон, хоть у нас гляньте, умучивают работой почем зря!

— Я не заметил существенной разницы в рабочих нормах между заводами, где есть еврейские совладельцы, росские, либо же бельгийские, — отрезал отец, — или желаете сказать, что все владельцы заводов худо обращаются со своими работниками?

— Прям социалист ты у нас, Фан-Фаныч, — фыркнул Потапенко.

— Давайте не будем отвлекаться, господа, — снова вмешался Лаппо-Данилевский. — Вина этих двоих — инженера и каббалиста — совершенно очевидна, и никакие мелкие и незначительные обстоятельства не смогут избавить их от немедленного наказания за чудовищное убийство!

Глава 16. Время для расследования

— Ценю ваше мнение, Иван Яковлевич, но этих мелких и незначительных обстоятельств хватит адвокату, чтобы камня на камне не оставить что от обвинения, что от репутации моего полицейского Департамента, — холодно бросил отец, явно намекая, что Лаппо-Данилевский лезет не в свое дело.

— Ах, Аркадий Валерьянович, не могу даже подумать, что начальник всех полицейских сил губернии вдруг позабыл о недавнем виталийском набеге и введенном в губернии военном положении! — Лаппо-Данилевский вдруг резко, как атакующая змея, подался вперед. — Никаких адвокатов убийцам, просто вздернуть на площади в назидание остальным!

— Жалко, что четвертовать их нельзя! — поддакнул Мелков.

— Я весьма ценю всё, что вы последнее время делаете для города, Иван Яковлевич… — в голосе губернатора подрагивал гнев.

«Что он для города делает?» — немедленно заинтересовался Митя.

— Но давать адвокатов или нет, уж позвольте решать мне!

— Простите, ваше превосходительство, — Лаппо-Данилевский склонил голову, демонстрируя некоторое — весьма умеренное — раскаяние. — Вы же знаете, Ждан Геннадьевич мне не чужой человек, и чудовищное его убийство, а также попытки посмертно опорочить его имя, весьма меня задевают.

— К сожалению, не только вас, — губернатор в раздумье принялся оглаживать ласточкины хвосты своей роскошной бороды.