Князь мертвецов 2

- Ни к чему особенному не приведут! - рявкнул Митя - если, конечно, можно рявкать вполголоса. Ему вовсе не хотелось. чтоб все слышали, как он тут делится сведениями из кабинета губернатора. Но чего не сделаешь, чтоб сохранить добрые отношения со своим портным. - Посидеть вашему каббалисту, да и инженеру тоже, придется, но быстрого военного суда не будет. А будет тщательное расследование, которое проведет мой отец, а уж он-то понимает, что полицмейстер ...

- Их не повесят? - едва шевеля губами, спросил Йоэль. и его и без того бледное лицо вдруг начало стремительно сереть.

- Да нет же! - радостно заверил его Митя. - Мы с отцом постарались!

Глаза Йоэля стали вдруг неподвижными, устремленными в одну точку, как у покойника. Потом он попятился, поглядел на Митю совершенно безнадежным взором и уже в полный голос воскликнул:

- Что же вы наделали!

- Да говорю же вам, ничего смертельного с ними не станется...

- Это-то и страшно! - рявкнул Йоэль. - Поверьте, лучше, гораздо лучше было бы, если б ребе Шнеерсон был повешен на площади сегодня, без суда и следствия! Тогда у остальных был бы хоть какой-то шанс! - он повернулся к остальным и крикнул. - Их отвезли в тюрьму, казни не будет!

И тогда над толпой вдруг взвился короткий глухой крик - будто вскрикнуло огромное смертельно раненное животное, угодившее в ловушку, из которой нет выхода.

 

Глава 20. Вкус крови

 

- Идут! Идут! - мелкий тощий мальчишка вылетел из-за угла. Босые ноги его чавкали грязью немощеной улицы, слишком длинная ватная кацавейка была разодрана от подола до самого ворота. Глаза страшные, безумные, а из-под всклокоченных волос на висок стекала кровь. - Идут! - он вихрем пронесся мимо, обдав Митю смрадом пота и ужаса, врезался в толпу и помчался бы дальше, если бы старый Альшванг не сгреб его в охапку. Мальчишка забился, завыл, отчаянно брыкаясь и ничего не соображая.

- Ну, тихо-тихо! Тихо, я сказал! - старый портной встряхнул мальчишку и будто от этой встряски разум у того прояснился, а взгляд стал осмысленным. Он огляделся по сторонам, наконец, понимая, где он и что с ним, и вдруг завизжал:

- Убили! Убили! Бегите!

- Кто убил? Кого убили? Да говори ты толком! - сопровождая каждый вопрос встряхиванием, продолжал Альшванг.

- А всех ... всех и убили! - мальчишка вдруг захохотал - дико, страшно - и тут же захлебнулся рыданием. И снова зашелся смехом. - Выволокли из пролетки и уб ... уб ... убили! Она кричала, она так кричала! - смеясь и плача бормотал он.

Старый портной погладил его по голове, а потом размахнулся и отвесил короткую затрещину, от которой голова у мальчишки мотнулась. Истерика тут же оборвалась, он только дышал - хрипло и часто, будто все еще бежал. В руку Альшвангу кто-то сунул флягу, горлышко ее стукнуло мальчишке об зубы, тот глотнул - глаза его выпучились, и он закашлялся, плюясь и сгибаясь пополам. Видно, не вода там была.

- Говори по порядку! - скомандовал Альшванг.

- Мы с Иц ... Ицкой пошли до тюрьмы. Как ... как големов гонють поглядеть.

- Шдёмиль! Не насмотрелись еще! - крикнул кто-то, но Альшванr кинул в толпу грозный взгляд и там стихли.

- Дальше давай! - скомандовал он мальчишке.

- Пригнали. На тюремный двор. Ворота закрывать стали, а тут толпа - и внутрь, пока ворота открытые. Камни у них, палки, ломы был и, железные. Бить начали по големам. Кричать «Выдайте нам жида-убойцу, казнить его будем»! И на тюрьму пошли. А само-главный полицмейстер оттуда как выскочит, как рявкнет, как пальнет!

«Отец?» - Митя и сам не понял, как очутился в толпе, возле мальчишки.

- И городовые разом с ним. Выгнали всех прочь и ворота захлопнули. А те злые все, в ворота колотить начали, орать, что жиды Спасителя распяли, старого амператора убили, полицмейстера растерзали, а там и до них доберутся ...

«По нисходящей пошли. От лучшего к худшему ...» - подумал Митя.

- А само-главный полицмейстер жидам продался! А тут ... тут ... - он снова забился и зарыдал. - На извозчике Лифшиц, учитель который, проезжал. С женой. И с дочкой. Тут как заорут. «Жид! Жид!» И на них. Из ... из ... коляски выволокли и убиииили! Ломами ... Ломами забили. Она кричала, так кричала - Ривка Лифшиц ... А мы с Ицькой тикать ...

- А Ицька где?

- Не знаааююю ... - снова заревел малец. - Нас на «Фабрике» местные пымали, я вывернулся, а Ицька пропааал!

«Ривка Лифшиц, - колоколом гудело у Мити в голове. - Откуда я знаю это имя?»

Он вспомнил. Чай у Тодоровых, девица в блузке с пышными рукавами, делавшими ее похожей на свечу Яблочкина. Бурно протестовала против целования барышням рук. Ее забили ломами. Выволокли из коляски и забили. Вместе с родителями. Потому что они просто проезжали мимо. Просто проезжали ...

- А что же городовые? - хрипло выдохнул Митя - собственный голос звучал странно.

- Когда городовым было дело до евреев, если, конечно, их не надо арестовывать! - процедил Йоэль. - Шли бы вы отсюда, господин Меркулов, все что могли, вы уже сделали, - он зашагал прочь, больше не оглядываясь на Митю.