Князь Меттерних: человек и политик

Темп, предложенный Наполеоном, Меттерних принял еще по одной причине. В различных источниках разбросаны свидетельства его страха перед возможностью русского брака со всеми вытекающими последствиями. Вряд ли он был искренен, когда уверял прусского посла в Вене графа Финкенштейна в том, что если бы австрийцы промедлили хотя бы три дня с подписанием брачного контракта, то их опередил бы граф Чернышев, который будто бы привез согласие царя на брак его сестры с Бонапартом[195]. В данном случае Меттерних прежде всего стремится оправдать свое поведение, но аргументация все же отражает мучившее его опасение.

В спешке было допущено немало оплошностей, начиная с того, что Наполеона представлял на брачной церемонии маршал Бертье, среди титулов которого был и такой, как князь Ваграмский, кончая тем, что забыли снять мерку для обручальных колец.

«Граф Меттерних просто пьян от радости»[196], – отмечает в своем дневнике Генц. «Великое дело, – пишет Клеменс жене, – идет к концу»[197]. Не забывает он при этом воздать хвалу самому себе: «Я рискну заверить, что со времен нашего деда никому не удавалось поставить себя так»[198].

Хотя с некоторыми незначительными отклонениями график, намеченный Наполеоном, в принципе соблюдался. 11 марта прошла церемония этого брака, где жениха поочередно заменяли Бертье и эрцгерцог Карл. «Брак означает революцию в головах австрийцев, даже тех, кто раньше был против. Имена Кауница и Шуазеля у всех на устах»[199], – сообщал французский посол граф Отто. Простой народ Австрии воспринял брак намного лучше, чем аристократия. Если в глазах знати брак выглядел мезальянсом, то уставший от непрерывных войн народ надеялся на мирное будущее. Довольны были и деловые люди. Курс акций на венской бирже подскочил с 385 до 500 пунктов. Не только Австрия, но и вся Европа ожидала мира.

13 марта Мария Луиза выехала во Францию из того же самого пункта, что и Мария Антуанетта почти четыре десятка лет тому назад. Так же, как и тогда, встреча супругов происходила в Компьене. В австрийской свите ведущая роль принадлежала творцу этого брака графу Меттерниху. Прибыв в Париж, он встретился с женой, которая по праву могла разделить с ним лавры. Они не виделись почти год. Их разлучила война 1809 г., а соединил франко-австрийский брачный союз. Как заметил граф Клари, потребовалось такое чрезвычайное событие, как этот брак, чтобы господин и госпожа Меттерних смогли наконец встретиться друг с другом.

Прежде чем отправиться в Париж, Меттерних провел с помощью жены тщательную разведку: не повредит ли ему скандал, недавно учиненный Жюно? На что он получил заверения, что в столице Франции его ждет хороший прием. Действительно, император французов при встрече с ним столь любезен и очарователен, как мог быть только он один. Большими Крестами ордена Почетного легиона были награждены главные участники только что свершившегося дела – Меттерних и Шварценберг. Эрцгерцог Карл, вместе с Бертье замещавший Наполеона во время брачной церемонии, был удостоен Большого орла Почетного легиона.

Клеменс увлеченно закружился в привычной светской карусели. Почти на всех балах он танцует с Каролиной Мюрат. В глазах света, прекрасно помнившего об их связи и совсем еще свежей истории с Жюно, это выглядело весьма пикантно, если не сказать скандально. Мария Луиза запишет в своем дневнике о человеке, которому обязана браком: «омерзительный фат»[200]. Но пройдет время, и ее отношение к нему полностью изменится.

Венчание происходило 2 апреля с невиданным великолепием. Шествие двинулось из Сен Клу в Лувр, где в тронном зале состоялся прием. Возбужденный атмосферой феерического празднества, преисполненный гордостью за ту роль, которую он сыграл в этом событии, Клеменс подошел с бокалом вина к открытому окну и, обращаясь к многотысячной толпе любопытствующих парижан, провозгласил тост за здоровье Римского короля. Такой титул был предназначен первенцу императора Наполеона. Трудно усматривать в этом хитрую игру или просто низкопробную лесть. Скорее всего, это был искренний порыв. Внук кайзера, которому, правда, еще предстояло родиться, должен был унаследовать самую могущественную империю мира. От этого вполне могла закружиться голова австрийского министра. Но потом этот несчастный принц станет для Меттерниха живым укором, напоминанием о несбывшихся замыслах, о его неблаговидных поступках. Как и все неприятное, он постарается вычеркнуть его из своей жизни.

Медовый месяц во франко-австрийских отношениях с тревогой воспринимали в России и Пруссии. Российского посла в Париже принимали холодно, а австрийский стал «семейным послом». Меттерних с умилением описывает Францу семейную идиллию Наполеона и Марии Луизы. Праздник сменялся праздником. Австрийцы не хотели оставаться в долгу. 30 мая князь Шварценберг устроил грандиозное торжество в австрийском посольстве.