Князь Меттерних. Человек и политик

Благоволение Кауница способствовало его браку с графиней Марией Беатрикс Алоизией Кагенегг (1771 г.), семейству которой покровительствовала императрица Мария Терезия. От отца Клеменс унаследовал крепкое здоровье, а от матери — изысканную аристократическую красоту. Интеллектуально графиня Беатрикс значительно превосходила своего мужа. Она отличалась остроумием, изяществом стиля, великолепно писала по-французски. Лучше было не попадаться на ее острый язычок. Она использовала венские связи, чтобы содействовать карьере не очень энергичного мужа. В этом ей помогла дружба с незнатным, но влиятельным чиновником И. Г. Лейкамом, от которого зависели назначения по дипломатическому ведомству. Ее связывали дружеские отношения с сыном Кауница и особенно его невесткой. Позднее это обстоятельство окажется судьбоносным для Клеменса.

Пока же в 1773 г., в том самом, когда родился будущий канцлер, его отец получил назначение имперским министром в Трире, Кельне и Майнце, а одновременно стал представителем Трирского архиепископа-электора Клеменса Венцеля в Вене. В 1778 г. его функции имперского представителя были распространены и на Вестфалию. Он прочно обосновался в Рейнланде. Отношения его с женой, видимо, складывались непросто. Перед Клеменсом в 1771 г. родилась дочь Полина, через год после сына-первенца появился его брат Иосиф, «добрый Пепе», чья жизнь прошла совершенно незаметно. Родив в 1777 г. быстро умершего Луи, Беатрикс больше не рожала, хотя частые роды в те времена были обычным делом. Скорее всего, она разочаровалась в муже, человеке инертном и ограниченном. В Вене он нередко бывал предметом насмешек. Будущий соперник Клеменса граф И. Ф. Штадион называл его отца в письме к императору Иосифу II (1785 г.) болтливым занудой. В 1791 г. Франц Георг был назначен полномочным министром в австрийских Нидерландах. Штатгальтерская чета, герцог Саксен-Тешенский Альберт и эрцгерцогиня Мария Кристина, просила императора Леопольда II — брата эрцгерцогини — направлять депеши непосредственно им, так как имперский министр не удосуживался передавать их вовремя. Не справлялся он и с дипломатической перепиской, будучи, в отличие от сына, не в ладу с пером.

Поскольку муж не оправдал ее ожиданий, Беатрикс посвятила себя старшему сыну. «Мать — друг всей моей жизни»[66], — признавался Меттерних уже в зрелом возрасте. Для нее он — возможность реализовать неосуществившиеся честолюбивые мечтания. Внешне и духовно Клеменс был сыном своей матери. С детства он привык ощущать себя красавчиком, у него рано формируются задатки будущего салонного льва. Клеменс блестяще владел искусством нравиться, умел очаровывать, и притом не только дам. Силу его обаяния испытывали многие даже поначалу неприязненно настроенные к нему люди.

От матери Клеменс унаследовал склонность и дар (у нее нераскрывшийся) к интриге, умение облекать свои мысли в изысканную форму. Ей он во многом обязан пониманием тонкостей светской жизни, роли женщин и в свете, и в политике. Что касается последнего, то Беатрикс могла показать это на свежем примере императора Иосифа II (1741–1790 гг.), который в последние годы жизни много часов провел в кружке из пяти избранных венских великосветских красавиц. Биографы Меттерниха в этой связи часто приводят и совет из письма Франца Георга сыну, чтобы тот не пренебрегал в салонах пожилыми дамами, уделял им внимание, был любезен с ними. Но швейцарский историк Э. Корти справедливо полагает, что Франц Георг давал этот совет со слов жены[67]. Вместе с искусством нравиться мать развила в нем умение приспосабливаться к разным обстоятельствам. «Если вы находитесь в Германии, восхищайтесь германской музыкой, во Франции — французской»[68], — советовала она ему. Беатрикс переписывалась с сыном на французском языке, помогая ему оттачивать стиль. Клеменс настолько преуспел в этом, что отец забеспокоился, не скажется ли это негативно на его владении немецким языком. «Необходимо, — наставлял он сына, — чисто говорить и писать на родном языке. И чтобы пользоваться им, я буду вести нашу переписку по-немецки»[69]. Не менее важно и другое. В отличие от многих отпрысков аристократических семейств, о которых поглощенные светской жизнью родители просто-напросто забывали, передоверив их попечению кормилиц и гувернеров, Клеменс вырос окруженный материнским теплом и заботой. Этим объясняется, видимо, его ровный характер, доброжелательное отношение к окружающим и, самое главное, то, что его соратник и друг Генц назвал «талантом к счастью». Он умел наслаждаться большими и малыми радостями жизни, почестями, роскошью, любовью многих женщин, музыкой, произведениями искусства, интересной беседой, избегая по мере возможностей драматических коллизий, нервных потрясений. Ему были чужды страстные порывы, глубокие чувства; их заменили сентиментальность, чувствительность. Слезы легко и часто выступали у него на глазах, чтобы мгновенно высохнуть. Наверное, это облегченное восприятие жизни — одна из важнейших причин его долголетия.