Князь Немертвый (СИ)

Вскоре в полумраке я различила статную фигуру князя, а рядом с ним огромную фигуру Данияра. Ускорив шаг, я обогнула кучу валяющихся на земле мешков и вышла к князю.

При виде меня у него расширились глаза и приоткрылся рот. Он хотел закричать на меня, но я его опередила и вскрикнула первой.

Под ногами князя и Данияра, истекая кровью, лежал Алексей Терехов. Его окровавленная грудь тяжело вздымалась и опадала. Глаза были закрыты, из раны на шее вытекала темная, почти черная кровь.

От ужаса я бы упала, но подоспел Генрих, который спас меня от падения, вовремя подхватив сзади.

— Что случилось? — спросил Генрих у князя.

— Дашковы снова взялись за старое, — со вздохом произнес князь. — Тридцать шесть лет я сдерживал их, старался, чтобы Тереховы не попадались им на глаза. Однако сегодня я совершил ошибку.

Он совершил ошибку, не я. Он не обвиняет меня. Или же не хочет, чтобы Данияр и Генрих знали, что виновата я?

— Нужно позвать доктора, — дрожащим от испуга голосом пробормотала я.

— С такими ранами ему никто не поможет, — вздохнул князь.

— Надо закончить его мучения, — добавил Данияр и шагнул ближе к Алексею.

— Нет! — Из последних сил я вырвалась из рук Генриха и бросилась к Алексею, закрыв его собой от Данияра. — Он же еще живой!

— Это лишь вопрос времени, Софья, — сказал князь, не глядя на меня. Его глаза уже не пылали злобой. В них не отражалось ничего, лишь безграничная и густая тьма.

— Надо позвать доктора, — упрямилась я.

— Доктор ему не поможет. Ран слишком много и они глубокие. К тому же он потерял много крови.

— Значит, обратите его!

Князь медленно поднял на меня взгляд и с грустью в голосе произнес:

— Увы, оборотня нельзя обратить в вампира. У нас лишь один вариант: прекратить его мучения.

— Нет, — замотала головой я. Из глаз потекли горячие слезы. — Он же такой юный. Он никому ничего не сделал.

— Сделали его предки сто лет назад. Они убили праотца Дашковых, и те не смогли им этого простить. — Князь кивнул Данияру, и тот оттащил меня в сторону. Я попыталась вырваться, но, разумеется, потерпела неудачу. Бороться с Данияром было бессмысленно.

— Жаль мальчишку, — вздохнул Генрих.

— Да. У него была хорошая аура.

Закатав рукав на правой руке, князь тихо вздохнул.

— Княже, не пачкай руки. Давай лучше я, — пробасил Данияр, сжимая меня в медвежьих объятиях.

— Я сам. — Рука князя потянулась к груди Алексея.

— Нет! — выкрикнула я, обливаясь слезами. — Прошу, не надо! Не делай этого, дядюшка…

Не знаю, почему я назвала князя так, да еще и в такой момент. Однако его рука вдруг дрогнула и замерла, но потом стремительным движением вошла под ребра Алексея.

Молодой человек распахнул глаза, вздрогнул и, испустив тихий выдох, обмяк. Я закричала, отчаянно молотя Данияра руками и ногами.

— Тише, тише. — Ко мне подошел запоздавший Генрих. Он обнял меня, прижав к себе и закрыв собой князя и Алексея. — Успокойся, Сонечка. Все будет хорошо.

Я уже не могла кричать. Лишь судорожно рыдала и слабо била Генриха по спине. Данияр выпустил меня из своей хватки, и Генрих взял меня на руки и куда-то понес.

Из подсадных сил я приподняла голову и посмотрела сначала на окровавленный снег, а затем на одинокую фигуру князя перед телом Алексея.

Он убил его собственными руками. Буквально вырвал сердце из груди бедного юноши и теперь хладнокровно взирал на его искалеченное тело.

Все мои надежды касательно человечности князя Немертвого превратились в пепел и разлетелись по воздуху. Никакой он не Мефистофель. Он — настоящий монстр, который не щадит никого. И с этим монстром мне придется жить бок о бок до скончания своих дней.

Глава 6

На несколько дней я выпала из реальности. Легла под одеяло и не вставала, ожидая, что в любой момент ворвется князь и заставит меня идти на работу. Даже дверь запирать не стала — что толку, если он ее выломает.

Однако князь ко мне не приходил. Вместо него осторожно в комнату заглядывал Генрих, но его быстро прогоняла Лиззи. Она не докучала мне все эти дни, но неизменно была поблизости — стоило только позвать ее слабым, едва слышным голосом. За это я была страшно благодарна Лиззи.

На третий день моего добровольного заточения Генрих заглянул в момент, когда Лиззи отлучилась по личным делам. Я как раз приподнялась и решила выпить остывшего молока, которое она принесла мне еще в обед.

— Можно? — Генрих застыл в проеме двери, осторожно глядя на меня.

Я кивнула. Еще вчера я бы его не впустила, но сегодня — другое дело. Сегодня у меня на душе спокойно. Ужасные события, что произошли в день моего рождения, еще были свежими, но уже не таким яркими. Однако моя ненависть к князю никуда не делась.

— Как себя чувствуешь? — Генрих сел на край постели и добродушно улыбнулся.

— Лучше, спасибо. А что… — я немного помедлила, прежде чем продолжить свой вопрос, — … что с семьей Алексея? Они уже знают?

Генрих вздохнул.

— У него были тетя с дядей и двоюродный брат. Князь лично передал им печальные вести и выплатил компенсацию.

— Компенсацию? — горько усмехнулась я. — Он заплатил им за смерть родственника? Что за глупость…