Князь орков

Бальбок уже не спорил, и Раммар посчитал, что дело временно улажено. Он гордо поднял вверх штандарт своры (точнее, то, что оставили от него гномы) и понес его по скалистой дороге в ущелье. По обе стороны узкой тропинки возникли мрачные фигуры — воины, охранявшие вход в больбоуг, и выставили вперед свои сапараки.

— Эй, вы там! Какой пароль?

— Уничтожай, — небрежно ответил Раммар. — Но почему ты спрашиваешь, Ленивый? Что, не узнаешь нас? Я — Раммар, а это — мой брат Бальбок.

— Не знаю я, кто ты такой! — недовольно проворчал капитан стражи. — Не могу же я знать в харю всех, живущих в больбоуге. А что это с вашим штандартом? И где ваш предводитель?

— Мертв, — просто ответил Раммар. — Гномы.

— А где вы дели его голову? Закон говорит…

— Знаю я, что говорит закон, — вздохнул Раммар и укоризненно взглянул на Бальбока, как будто это он допустил этот разговор. — Просто пропустите нас, мы пойдем к Грайшаку и объясним ему ситуацию.

— Вы точно этого хотите? — Капитан поднял бровь над единственным оставшимся глазом — второй он потерял в битве. — На вашем месте я бы как следует подумал. Грайшак в этом деле шуток не понимает.

— Я тоже! — недовольно проворчал Раммар, и стражники отступили, пропуская их. Братья спустились по выдолбленной в скале лестнице и очутились в своей деревне.

Орки архитекторами не были — талант их заключался не в том, чтобы что-то возводить, а скорее в том, чтобы во что-нибудь вгрызаться. Соответственно, жили они либо в пещерах, созданных самой природой, либо в развалинах того, что осталось от других. В больбоуге, где жили Раммар и Бальбок, встречалось и то и другое. Пещеры, зиявшие в отвесных скалах по обе стороны ущелья, были естественного происхождения, но они служили кому-то жилищами задолго до того, как здесь осело племя Грайшака.

Говорили, что тогда пещеры населяли люди-дикари — волосатые, горбатые существа, еще более отвратительные, чем сегодняшние люди с их светлыми глазами и молочными лицами. Что случилось с теми людьми, никто не знал. Возможно, бежали, возможно, их скосила болезнь. Может быть, их племя уничтожил тролль. Главное, что они расширили пещеры и построили висячие деревянные мосты, соединявшие между собой каменные норы по обе стороны ущелья. Поскольку дерево было древним и прогнившим, а орки никогда ничего не обновляли, время от времени один из мостов выходил из строя и кто-нибудь падал, ломая себе шею, что вызывало у остальных орков исключительно приступы веселья.

Хотя Раммар и Бальбок были рады снова оказаться дома — во время их продолжительного марша им то и дело приходилось прятаться от гномьих патрулей, — от них не ускользнули взгляды, которыми награждали их соотечественники. Изодранный штандарт свидетельствовал о том, что они побывали в битве, а факт, что вернулись они одни, красноречиво свидетельствовал об исходе боя. Поскольку орки не поддерживали родственных отношений — братья Раммар и Бальбок были скорее исключением, — не было никого, кто скорбел бы о Гиргасе и других. Больбоуг охватил гнев — гнев на врагов, которые победили орочью свору, а вместе с ней и все племя.

Поскольку Бальбок и Раммар страшно устали, охотнее всего они сначала отдохнули бы, но им обоим было ясно, что они не имеют права делать этого, пока не доложат главному — ведь стражам все уже было известно. Грайшак не любил дурных вестей, но еще меньше он любил узнавать обо всем последним.

Дом Грайшака располагался в конце ущелья. Там сильнее всего пахло гнилью и плесенью, а на нескольких кольях, торчавших справа и слева от входа в пещеру, красовались головы убитых врагов. В основном черепушки гномов, но была среди них и одна человеческая голова, обладатель которой, наверное, был так неосторожен, что решился идти через ущелья и леса Черногорья. Хотя пещера Грайшака была самой большой во всем больбоуге, она была всего лишь прихожей еще одной, более обширной скальной пещеры. Она принадлежала Курулу, темному демону, которого орки, с одной стороны, почитали как своего создателя, а с другой — боялись как своего истребителя. Туда приносили они свои дары, там же хранились и чучела голов предводителей орков, чтобы однажды они вместе с Курулом попали в преисподнюю Лурака, где их сначала будут переваривать целую эпоху, а потом извергнут.

Пещеру Грайшака охраняли орки, сильнее и крупнее тех, что стояли на входе в ущелье. То были файхок'хай, лучшие, самые отчаянные воины племени. Быть избранным в охрану главного было честью для каждого орка (не считая того, что там была также лучшая еда и большая часть добычи во время грабежа).

Из-под кованых шлемов файхок'хай сверкали колючие взгляды, недоверчиво оглядывавшие обоих братьев. Их пропустили только после того, как пришедшие повторно назвали пароль.

— Ну, входите же, — подтолкнул их один из стражников, и взгляд, которым он одарил братьев, совершенно не понравился Раммару. — Вы как раз вовремя, у главного аудиенция.