Князь-пират. Гроза Русского моря

Победу отметили на поле боя, а потом во дворце князь устроил пир для военачальников и знатных людей Галича. Владимирко с супругой восседал во главе стола, был шумен и весел. Иван выбрал отдаленное место от княжеской четы, но такое, откуда мог хорошо видеть Анну. Ему доставляло неизъяснимое удовольствие смотреть на нее. Его чувства обострились до предела. Он замечал каждое ее движение, каждый взгляд, каждую улыбку, которую она дарила окружающим и мужу. Его притягивали ее лучистые глаза, которые, кажется, заслоняли весь мир, она виделась ему самой красивой, самой прелестной, он не мог оторвать взгляда от нее. Но Анна совсем не замечала его, словно он и не был в гриднице. Иван был расстроен и подавлен. Ему достаточно было одного ее взгляда, чуточку внимания, и он был бы счастлив. Но он для нее будто не существовал.

Расстроенный Иван не дождался окончания пира и уехал в Звенигород. Напрасно он убеждал себя, что она замужем, да еще за его дядей, что он должен забыть про нее, не думать и ни на что не надеяться. Разум говорил одно, а чувства повелевали по-иному. Что бы он ни начинал делать, ничего не получалось, из рук все валилось, ни за что не хотелось браться. Он чувствовал, что какая-то неведомая, неодолимая сила влекла его к Анне. Наконец, плюнув на все, он оседлал коня и поскакал в Галич.

В пути одумался, опомнился: зачем спешу, кому я там нужен? Если я влюбился, то Анна при чем? Она замужем, она несвободный человек, чего я к ней пристал?.. А потому, прибыв в город, Иван не пошел во дворец, а направился на рынок, долго бродил среди товаров, купил какую-то мелочь, а к вечеру заявился к Владимирко.

Тот обрадовался его приезду, стал расспрашивать о звенигородских новостях, сам рассказал свои:

— Помогал я великому князю Всеволоду Ольговичу в войне против Мономаховичей, да неблагодарностью ответил киевский князь. Посадил во Владимир-Волынский сына своего Святослава, а тот оказался неуживчивым и жадным, позарился на мои владения. Что мне делать? Неужто уступить? Зреет сейчас ссора между мной и Святославом, а к чему приведет, боюсь сказать.

— Быть войне? — напрямую спросил Иван.

— Думаю, что так. А мне бы не хотелось, потому как сила не на моей стороне.

В горницу вошла Анна, села рядом с мужем, стала внимательно слушать мужчин. Ивана будто обдало жаром, он не решался взглянуть на нее, опасаясь, что она угадает его состояние.

— А что, Анна, готов ли ужин? — спросил ее Владимирко.

— Слуги ждут твоего слова, — ответила она мягким голосом, и у Ивана от него пробежала дрожь по всему телу.

— Тогда пойдемте да откушаем.

— Я не хочу, — поспешно проговорил он, боясь совершить какую-нибудь глупость, хотя и был голоден.

— Ну это ты брось, чтобы я в своем доме не угостил племянника! — весело проговорил князь и повел Ивана в трапезную. Слуги тотчас поставили перед ними жареных гусей, начиненных гречневой кашей и приправленных говяжьим салом; кроме того, подали они пироги с сарацинским пшеном — рисом; из напитков на сей раз были пиво и квас.

Иван ел машинально, невпопад отвечал на вопросы князя.

— А ты чего в Галич-то приехал? — неожиданно спросил Владимирко.

Иван стушевался. Он о многом размышлял в пути, но не догадался придумать предлога для посещения Галича. И теперь его охватил страх, что дядя догадается об истинной причине приезда.

— Да так, купить собирался кое-что, — неопределенно ответил он.

— Нашел нужный товар?

— Нет, не удалось.

— Потом найдешь, — занятый своими мыслями, проговорил Владимирко, а Иван облегченно вздохнул: пронесло. «На воре и шапка горит!» — невесело подумал про себя.

Владимирко продолжал озабоченно:

— Против меня киевский князь собирает большие силы. Донесли мне, что готовятся к походу на Галич войска самого Всеволода, его родных братьев, двоюродного брата Владимира Давыдыча, двух Мстиславичей — Изяслава и Ростислава, сына Святослава и польского князя Владислава. Не устоять мне одному против них. Завтра еду к своему тестю, венгерскому королю, просить помощи. Ничего, мы еще посмотрим, кто кого переважит!

— Но ты об отъезде мне ничего не сообщал, — обиженно проговорила Анна.

— Так получилось. Просто весть об угрозе пришла только что, пришлось решение принимать немедля.

Наутро, когда Иван еще спал, Владимирко отбыл в Венгрию.

Проснувшись, Иван засобирался домой.

— Куда ты? — остановила его Анна. — Хоть позавтракай.

— В дороге перекушу, — отвечал он, отводя взгляд.

— Э, нет, так не пойдет, — воспротивилась княгиня. — Ты нарушаешь все обычаи гостеприимства, пойдем в трапезную, я угощу тебя, а там на все четыре стороны!

Слуги им принесли легкий завтрак — пирог с яйцами на коровьем масле и молоко. Ели в молчании. Наконец Анна взглянула на него и спросила, тая озорнинку в глазах:

— И какие такие дела привели тебя в Галич?

Иван поперхнулся, откашлялся, взглянул на нее. Она лукаво и по-доброму смотрела на него, и он осмелел:

— Никаких дел в вашем городе у меня нет.

— Так зачем же приехал?

Он безнадежно махнул рукой, сказал обреченно:

— Хотел тебя увидеть.