Князь... просто князь

Две тысячи четыреста километров – это по нормам линейной пехоты конца XIX века «шлепать» порядка ста шестидесяти дней.[24] Это при хорошо организованном тыле, полевых кухнях и прочем. Ежели смотреть на пехоту какого-нибудь XVI века – то, как минимум, вдвое дольше. С кавалерией дела обстояли не лучше, потому как имея решительное превосходство в тактической маневренности, на больших переходах она двигалась не быстрее пехоты. Ведь любой отряд идет со скоростью самого медленного его элемента. А обозы до появления средств механизации редко могли похвастаться скоростями, превышающими обычный человеческий шаг. Если же обозов не было, то все становилось еще хуже – ведь людям требовалось какое-то время потратить на поиск пропитания – рыбы наловить, дичи набить, местных жителей ограбить или еще каким образом выкрутится. А это небыстро.

Кошмар? Кошмар.

А вот по реке и далее каботажем это расстояние можно было проскочить буквально за двадцать пять – двадцать семь дней, а то и быстрее. И это – просто на веслах. Да с учетом преодоления порогов. А если добавить парус, то легко можно уложиться в двадцать дней пути, не напрягаясь. Обратно, конечно, было дольше. Но дней в сорок – сорок пять вполне удавалось уложиться, если строго на веслах идти.

Контраст? Еще какой!

Благодаря этому контрасту те же викинги могли свободно оборачиваться за навигацию в дальнем походе. Например, выйдя откуда-нибудь из Упсалы в современной Швеции, добирались до Константинополя, торговали там, и обратно – домой. И все – за один сезон. А там ведь и волоки еще присутствовали. И прочее. Поэтому, да, связанность регионов была очень слабой, это верно, большие массы людей туда-сюда редко блуждали. Но торговые или, например, дипломатические сношения осуществлялись довольно быстро. Если, конечно, шли вдоль водных коммуникаций в период навигации.

Поэтому, выйдя в середине августа из Гнезда, добраться к середине сентября до Константинополя не представлялось сложным от слова вообще. Обратно, конечно, двигаться подольше. Но, после того, как Ярослав был признан Варданом внебрачным сыном Феофила с Гнездом образовалась постоянная и довольно устойчивая связь. Вардан боялся выпускать его из вида. Ведь он сам власть узурпировал и не имел никаких законных оснований на нее. А Ярослав… известный в Константинополе как Василий сын Феофила, имел. Сомнительные, но их было куда больше, чем у Вардана. Да, парень – бастард. Но так и что? Сил недовольных Варданом было много. И их этот момент совершенно не смущал. Потому наиболее оптимальны решением для правящего василевса было избавиться от нашего героя. Слишком опасен. Не сам по себе, конечно, и не сейчас, а потенциально и как знамя для очередного государственного переворота, на которые так богата была Византия. Но Ярослав сумел Вардана заинтересовать…

— Кто приказал покушаться на жену и детей Василия? — тяжело вздохнув, поинтересовался Вардан.

— Мы не знаем… — помявшись, произнесли оба визави.

— Или не хотите говорить?

— Это домыслы. Мы не хотим наговаривать на людей.

— И все же сказать придется, — мрачно произнес Патриарх Фотий, который также присутствовал на этой встрече.

— Мы думаем, что его подговорили родственники, — осторожно произнес один из мужчин в рясе.

— Дескать, негоже сыну василевса брать в жены дикое животное, — поддержал его второй.

— Тем более, что она языческим идолам поклоняется, — добавил первый.

— А кого он должен был взять в жены? — прищурившись, поинтересовался слегка раздраженный Вардан.

— Евдокию, — вместо опрашиваемых произнес Фотий. И жестом отправил их вон из помещения. Те скосились на василевса и только после его кивка, удалились.

— Ты думаешь? — спросил Вардан, когда лишние уши ушли.

— У них в семье только одна девица свободна. Из числа близких родичей к главе дома. Она юна, красива и обладает очень приятным голосом, как говорят. К ней полгода назад сватались, но безуспешно. А предложение было интересным. Вероятно, они уже тогда планировали выдать ее за Василия.

— И зачем она ему? Думаешь, он бы повелся на смазливую девчонку? Говорят, что он свою страсть до баб умеет контролировать.

— Они могут предложить ему поддержку. Большую поддержку. Сначала там, в Гнезде. А потом… мало ли что будет потом?

— Никак не угомонятся… — тяжело вздохнув покачал головой Вардан.

— И не угомонятся. Такой соблазн! — заметил Фотий, назидательно подняв палец.

— Соблазн… — кивнул василевс. — И меня настораживает, что Василий на него не поддался. Он молод и должен быть горяч. Может быть люди врут?

— Может и врут. Но о том, что Василий занимается только делами Гнезда, говорят все наши люди, — пожав плечами заметил Фотий. — Он строит крепость. Пытается поставить под свою руку дикие племена.

— Всего одно племя, — поправил Патриарха священник, что стоял рядом с ним. Считай адъютант.

Фотий остро глянул на этого «поправляльщика», повернувшись вполоборота.

— Кривичи, — с трудом, буквально по буквам, произнес этот священник. — Часть одного из племен венедов.

— А про пиктов ты забыл? А про свеев?

— Но… разве он пытается их поставить под свою руку?