Князь... просто князь

Остальные же еще долго обсуждали произошедшее. Подтягивая к недавним событиям то, что происходило раньше и переплетая все в единый клубок. В том числе и то, как долго и мучительно бился конунг над постройкой крепости. И он-таки добился своего. И люди все больше и больше задумывались над его предложениями и словами. Особенно на фоне того, что довольно высокие стены каструма неплохо защищали от пронизывающих ветров поздней осени. А то, как тепло, сухо и уютно было в казармах — так и вообще — не пересказать. Туда на экскурсию сходило уже все Гнездо и по нескольку раз из числа тех, кто заселятся в казармы не должен был. И они сравнивали. И это сравнение было не в пользу старых построек. Особенно у бедноты, живущей в забитых вшами да клопами землянках или полуземлянках.

Назревал эффект прорванной плотины. Да, конечно, ее пока еще не снесло. И вода могучими волнами не хлынула в долину, смывая предрассудки и излишнюю осторожность. Но первые течи уже пошли. И плотина стала надрывно трещать, демонстрируя тот невеликий запас прочности, что у нее остался.

Ярослав же занимался текущими делами и потихоньку восстанавливался, отъедаясь и отсыпаясь. Непрерывно ловя на себе взгляды окружающих, которых стали совсем другими, нежели раньше… и реакция на его слова стала иной. Люди стали прислушиваться к его настоятельным требованиям в области гигиены и санитарии. Особенно ближние и рекруты.

— Сынок, мне нужно с тобой поговорить, — как всегда бесшумно подойдя, произнесла Кассия. — Наедине.

Ярослав посмотрел ей в глаза и, не найдя там подвоха, кивнул. После чего отправился к реке, увлекая ее за собой. Там в это время было пустынно и, находясь на виду, можно было выдержать дистанцию до людей. То есть, поговорить без лишних ушей.

— О чем ты хочешь поговорить?

— Сынок, Василий, нам нужно уехать отсюда.

— Почему? Что случилось?

— Ты же сам видишь — чуть ты ослаб, так эти дикари сразу попытались тебя убить. И если бы не мои молитвы — убили бы. Слава Богу Всевышний защитил тебя. Но разве это будет всегда?

— Мама, меня защитил мои навыки, — с нажимом произнес Ярослав. — Я был слаб, но это не значит, что они были сильнее. Случайность могла произойти, однако, в целом, я их всех превосхожу на голову. У них не было шансов.

— Не спорь со мной! Ты не видел это со стороны!

— Не спорить? — Повел бровью Ярослав. — Очень смешно.

— Сынок, ты не понимаешь…

— Я понимаю. Прекрасно все понимаю. И твои опасения не считаю важными. Это все — нормально для них. Ты видела, как они отреагировали на мою победу? Они ведь на полном серьезе думали о том, что я умираю. Их можно понять. Да и если уезжать, то куда? К другим дикарям? Какой в этом смысл?

— Почему к дикарям? Мы поедем в Константинополь.

— Я смотрю ты на солнышке перегрелась… где только его нашла по такой зябкой погоде. — Покачал головой Ярослав, с жалостью глядя на Кассию. — Сколько дней мы там проживем? Нет. Сколько часов?

— Я договорюсь с Варданом.

— О чем? Мама. Ты разве не понимаешь, что я труп, если окажусь слишком близко к Константинополю?

— Не наговаривай! Он тебя очень ценит!

— Ты сегодня просто блещешь остроумием, — криво усмехнулся Ярослав. — Он меня, конечно, ценит. Но и его оппоненты, тоже. Для них всех — я шанс на захват власти и удобная игрушка в их руках. Ведь кто за мной стоит? Значит я буду всецело в их руках. Идеально. Зачем Вардану такой риск? Он отдаст приказ о том, чтобы убить меня сразу, как только я окажусь слишком близко к Константинополю.

— Сынок!

— Мама!

— Он не такой кровожадный, как ты думаешь.

— Но и не такой глупый, как говоришь ты.

— Он даст тебе должность в какой-нибудь удаленной провинции. И там ты сможешь жить в относительном покое. И ты, и твоя жена, и твой сын.

— Ровно до того момента, как кто-нибудь ему донесет, что я плету заговор против него.

— Ты невыносим!

— Я не собираюсь совершать столь опрометчивые шаги. Здесь я в большей безопасности, чем там, на юге. Это же глупо, мама. Понимаешь? Глупо.

— О какой безопасности может идти речь? Дикие леса. Дикие люди. Дикие нравы. Пока твоя рука тверда, ты можешь копьем карать всех неразумных, с Божьей помощью, разумеется. А если ослабнешь или не дай Бог увечье какое получишь? И все. Тебя свергнут и убьют. И тебя, и всех, кто тебе близок и дорог.

— Чем эта судьба лучше той? Там меня убьют сразу. Здесь — попозже.

— Что ты заладил — убьют да убьют. Если сам не полезешь в интриги — никто тебе ничего не сделает.

— Мама, хватит! Просто прекрати говорить глупости. Что случилось? Почему тебе вдруг захотелось, чтобы я поехал в Константинополь? Кто-то из родственников что-то написал? Признайся. Ты ведь не можешь настолько глупой. Чай совсем недавно сама сбежала, стремясь избежать ножа или яда.

— Родственники? А причем здесь родственники? Ты пойми. Тут — глухая дыра. Что ты тут будешь делать? До конца жизни возиться в этом навозе?

— На ближайшие несколько веков — это не дыра. Это важнейший торговый путь. И тот, кто его контролирует, будет иметь и доходы, и влияние.