Князь Рюрик

Викинг, не сбавляя хода, вынул из ножен меч и изготовился к бою. Схватка получилась короткой и беспорядочной. Они разъехались, не причинив друг другу вреда. Но второй враг приближался, надо было спешить, и Рерик кинул своего коня вперёд. Враг оказался ловким и изворотливым, он всё-таки достал Рерика мечом и развалил ему левое плечо. И в этот момент ему показалось, что он сразил своего противника, потому что тот опустил меч и выпучился на Рерика поверх щита. Тогда Рерик, собрав последние силы, привстал на стременах и бросил своё тело вправо, ткнув остриём сабли в живот неприятеля. Тот будто переломился надвое, припав лицом к холке коня, и стал съезжать с седла.

«Быстрее на третьего, пока вгорячах не чувствуется боли и ещё остались силы!» — мелькнуло в воспалённом мозгу Рерика. Но щит стал почему-то очень тяжёлым, левая рука переставала слушаться. «Противник не должен знать, что я ранен! — лихорадочно соображал он. — И надо поразить его с первого захода, иначе он измотает меня и добьёт!»

И тут он увидел, что викинг развернулся и поскакал обратно, не решаясь принять боя. Как видно, это был один из тех вояк, которые привыкли не столько воевать, сколько грабить.

Рерик отказался от преследования и направил коня в сторону леса. Ильва ждала его недалеко от места схватки. Она поскакала ему навстречу, ловко соскочила с седла и схватила за стремя.

   — Как ты?

   — Слава богам, прогнал пиратов, — ответил он, пытаясь прилепить на сведённое судорогой лицо скупую улыбку.

   — Но ты ранен!

   — Пустяки. Немного задело, — и тут почувствовал резкую боль в плече. Стал медленно слезать с коня. — Возьми в моей сумке чистые тряпки.

Он сел на траву, с помощью Ильвы снял кольчугу, рубашку. Обмывая рану, она всё время приговаривала: «Потерпи, потерпи чуток, ещё немного — сейчас будет легче».

   — Кость не задета, — сказала она.

   — Была бы кость, а мясо нарастёт, — пытался пошутить он и невольно застонал от боли. Попросил: — Дай воды.

Сделал несколько глотков, прилёг на траву, закрыл глаза.

   — Я всё видела. Ты мужественно сражался, — сказала она с чувством.

Он промолчал. Потом стал подниматься:

   — Надо ехать дальше…

   — Тебе нужен покой. Мы переночуем здесь.

   — Нельзя, мы не знаем, сколько викингов кружит рядом. Может, их трое, может, больше. Тогда нам несдобровать. Надо укрыться в лесу.

Она не стала спорить. Помогла ему подняться. Он постоял, борясь с головокружением. Потом с трудом взобрался в седло. Она поехала рядом, не спуская с него глаз.

Примерно через час добрались до кромки леса. Здесь их застала гроза. Они не заметили её приближения, потому что Рерику стало хуже, а она была слишком занята им. Сначала порыв ветра бросил в них холодные крупные капли, потом в небе полоснули молнии, ударил гром и полил сильный ливень. Они едва успели укрыться под развесистым дубом. Сначала крона прикрывала их от потоков дождя, но скоро на них полились струи воды, скопившиеся на листьях.

   — У меня в седле плащ, — вспомнил он. — Принеси.

Они укрылись под плащом. Ильва вздрагивала всякий раз от страха, когда ослепительные сполохи озаряли небо. В ней жил давнишний страх перед молниями, они приводили её в ужас. Он появился в раннем детстве, когда мать рассказывала ей, что молния — это знак гнева Господня за грехи людей. Теперь Ильва боялась, что гнев его обрушится на неё. Неужели её грехи такие, что Бог наслал на неё викингов, которые отняли у неё жениха, а теперь хочет погубить и её саму?.. Невольно жалась она к Рерику, ощущая его упругое жаркое тело.

Дождь закончился так же внезапно, как и начался. Лиловые тучи свалили к краю неба, засияло солнце. Они поднялись разминаясь. Одежда их промокла насквозь, слишком поздно он вспомнил про плащ. Сменить её было не на что.

   — Я думаю, нет смысла углубляться в чащу, — сказал Рерик. — Поедем вдоль кромки леса, может, нападём на какую-нибудь тропку. Она выведет к жилью, мы хоть узнаем, где находимся. Заодно в пути обсохнем на солнышке.

Ильва согласилась, и они тронулась в путь, но чем дальше ехали, тем больше Рерик слабел. Лицо его побледнело, лоб покрылся испариной, он стал покашливать. Повязка настолько намокла, что через неё сочилась кровь. Пришлось остановиться.

Ильва размотала и выкинула кровавую тряпку. Рана была ужасной. Вид живого мяса вызвал у неё тошноту, и она едва сдержалась, чтобы не стошнило. Промыла рану, прикрыла тряпочкой, а потом стала ходить вокруг, внимательно вглядываясь в траву. Вскоре ей попались тысячелистник и пастушья сумка. Она вымыла их и приложила к ране, а потом перевязала свежей тряпкой.

До вечера они ехали в направлении на полдень, но не встретили никаких признаков жилья человека. Рерик сначала недоумённо хмыкал, потом не выдержал:

   — Что за дикий край? Ни одной живой души. Уж не страшное ли чудовище тут поселилось?