Князь Русской Америки. Д. П. Максутов

Иркутск».

Как видно, Н. Муравьев тоже принял участие в игре «К нам едет ревизор». Неприятель ревизовал созданный им далекий порт. Для главного должностною лица Сибири ревизия прошла успешно. Пока! Курьер с Камчатки привез не только победные реляции, но и огромный список просьб В. Завойко о доставке самого необходимого для дальнейшей обороны Петропавловского порта.

На следующий день лейтенант Д. Максутов, отличающийся особенной скромностью, но уже почувствовавший вкус славы, мчался в Петербург. Он достиг столицы менее чем за три недели. Мчался, пользуясь абсолютным преимуществом при смене лошадей на станциях. Можно предположить, что в Иркутске ему заменили эскорт. В Перми юнец не задерживался. Сам Дмитрий если не смирился с гибелью брата, то заглушил боль служебным рвением. С отцом все подробности Петропавловского дела предстояло пережить вновь.

Последние версты от Москвы до Петербурга царский курьер преодолел по железной дороге. Пароходы появились на российской суше в конце 30-х гг. В юности князь мог видеть отправление поездов в Царское Село. К его возвращению с берегов Восточного океана железная дорога постепенно переставала служить только аттракционом для публики, посещавшей концерты в Павловске. Вокзал понемногу превращался из зала для пения в то, что мы все хорошо сейчас знаем. Годы спустя князь рассказывал, что Николаевская дорога предоставила ему отдельное помещение, так как он вез английское знамя и важные донесения. Лейтенант лег спать и от великого утомления не просыпался всю дорогу. Так быстро он никогда не передвигался даже бодрым. Шутка ли, двух дней не потребовалось, чтобы преодолеть более 600 верст. Но и верхом, и в санях офицер передвигался очень быстро.

Лейтенант прибыл в Петербург 26 ноября 1854 г. В Памятном листке описание конца года содержит две даты:

ноябрь 26 Приехал в Петербург, представлен ген. Адмиралу

и Государю.

Произведен в капитан-лейтенанты и получил орден В[лади-мира ].

дек. 31 Через думу получил орден Св. Георгия.

Портфель князя содержал донесения Н. Муравьева, Е. Путятина и В. Завойко — практически всю исчерпывающую информацию о российской политике на Дальнем Востоке. На общем фоне развития военных действий, сомнительных успехов в Крыму известия с Тихого океана были для России как глоток свежего воздуха. До этого правительство и Двор были в неведении, что творится на дальних рубежах империи. Не исключался сценарий близкий к черноморскому. Осада Севастополя началась после Петропавловского сражения. Но новости из Крыма доходили быстрее, чем с Камчатки. Побед в тот год было мало, особенно после появления на Черном море английских и французских судов. К тому же мощный десант союзников в Крыму был усилен целой тысячью солдат и офицеров Сардинского королевства. А здесь — победа! Соединенная эскадра ушла. Стойкость защитников Камчатки и успешные действия на Карско-Эрзерумском операционном направлении дали надежду переломить ход войны. Да и Севастополь еще держится. Константин Николаевич порадовался за вверенные ему силы флота и счел, что курьер будет хорошим лекарством для впадающею в меланхолию Императора. Немедленно в Гатчину! Наверняка по пути генерал-адмирал переспрашивал лейтенанта о подробностях Петропавловского дела, о виденном на Камчатке и в Японии.

Лейтенант впервые в жизни был представлен Государю Николаю Павловичу. До этого Императора приходилось видеть только из строя. Повторяя процедуру, отрепетированную у генерал-губернатора Н. Муравьева и у генерал-адмирала Константина, Д Максутов поверг неприятельское знамя к царским стопам. Потом, наверное, уже не сбивчиво рассказал о том, что знал, выслушал лестные комментарии в свой адрес Великого князя. Волновался он много больше, чем при отражении неприятельской атаки. Но царь был благосклонен и по заслугам наградил героя. Победные дальневосточные реляции были последними добрыми вестями, полученными Николаем Павловичем. В начале 1855 г. он заболел и 18 февраля скончался.