Князь Рысев 2 (СИ)

— Это что же, нацепи крылья на спину, заяви, что ты дитя богов — и твори все, что только в голову взбредет?

— Дурак. И я такого не говорила. Управа есть, но, думаю, тебе не под силу к ней воззвать. Как бы там ни было, следы, по которым я могу отыскать твоих недоброжелателей, останутся надолго. Я почти чую их. И для начала проверю, с кем именно ты имеешь дело. Может быть, не так уж и неправы те, кто желает тебе зла.

— Вот уж спасибо, никак не ожидал услышать такое от ангела…

— Ты меня стыдишь?

Пожал плечами, поймав себя на мысли, что в самом деле не имею на это никакого права, отрицательно покачал головой.

— Иди. Я проверю и скажу тебе, где искать моих иных собратьев.

— Как ты меня потом найдешь? Не на запах же демона пойдешь. — Я ничуть не сомневался, что она в самом деле так может, но тут чертей выше гор, искать какого-то одного сложно.

— Твой слуга. Он мне рассказал, как тебя зовут и что ты первокурсник офицерского корпуса. По имени можно отыскать кого угодно, по сигнатуре души — вообще что угодно. — Мне на миг показалось, но ее лица снова коснулась улыбка.

Улыбок она стыдилась.

— К слову, мой слуга, Ибрагим, где он? И мой пистолет. Может, расколдуешь его? Или что тут на нем такое лежит?

Ее усталый вздох как будто бы должен был послужить ответом на все.

Глава 22

Из церкви я выходил до безумного обновленный. Заново живой, заново не растерзанный ангельской пописулькой, заново нищий. Впору было проверить через ясночтение, не стал ли я версией Рысева 2.0?

Усмехнувшись собственной шутке, нырнул в часовенку, запоздало подумав, что может случиться.

Я же полудемон, не начну ли изрыгать жуткие проклятия, пускать дым изо рта и ходить колесом, прямо как те одержимые с видосов?

Здравый смысл махнул на это рукой — мол, было бы о чем париться. В церковь заходил, на лики святые глядел, с ангелицей всяческим занимался — и никакого тебе дыму.

Дверь, хлопнувшая за мной, скрипела десятком тысяч упреков — мастеру, что обещался ее смазать вечность назад и всяким мальчишкам, что снуют туда-сюда без особой надобности.

Надобность, впрочем, у меня была: я пришел за Кондратьичем. Кем бы я был, если бы забыл про единственного человека, которому мог доверять?

Старушка, увлеченно уткнувшаяся в какой-то один из многочисленных священных текстов, подняла на меня глаза. Но, разом распознав, что я не ее «клиент», опустила взор.

Внутри пахло жженым воском и черствым, безвкусным хлебом просфор.

Священник — настоящий, не как Славя, заведующая церковью, молился и отбивал один поклон за другим величию икон.

Ибрагим от него не отставал и, закрыв глаза, повторял чуть ли не синхронно. Губы старика шептали молитвы, шевелились роскошные усы — не иначе, пока я предавался плотским утехам на лежанке да на кухне, он выпрашивал у Бога для меня всех благ.

Следовало отдать должное старому вояке и пощадить его ноги — это сколько же он, бедолага, так простоял?

Но и отрывать его посреди молитвы мне показалось грубым.

Грязь на подошве ботинок мерзко скрипела, нарушая повисшую тишину. Я чуял, как благообразная старушка готова обругать меня одним лишь взглядом.

Я облизнул высохшие губы. Не сразу, но заметил, что вокруг светло: солнечный свет пробивался сквозь окна, но его ведь явно было недостаточно. То, что горящие огненными точечками свечи тоже светят, мне как-то в голову не пришло, и я поднял взгляд.

И ахнул.

Провод тащился по потолку, будто змея. До умения знакомых мне электриков укладывать проводку так, чтобы ее едва было заметно, местному мастеру было далековато. Дело в другом — я нигде не видел снующего бесенка.

За последние дни настолько привык к тому, что черт обязательно сопровождает едва ли не любой механизм, не говоря уж о машинах, что видеть нечто подобное было в новинку.

Я сглотнул — надо будет обязательно спросить, как это здесь работает, у Слави. И почему, если можно использовать священные силы для обычных нужд, используют бесов? Мне вспомнилось, что, по словам ангелицы, электрическими компаниями заведуют инквизатории, и вопросы начали отпадать. Сюда же не лезли с своими законами, правовыми актами и прочими бумажками все по той же причине. Дело ангелов — дело ангелов, а по царскому указу они неприкосновенны.

Я выдохнул, бросил взгляд на нехитрый товар, прятавшийся за толстым стеклом витрины: держащаяся на плаву за счет пожертвований да царской милости церковь могла предложить только серость священных книг да тусклые образа икон.

Ясночтение видело их иначе. За картонками с плохо отпечатанными лицами святых ей виделись амулеты. Георгий Победонесец, столь отважно пронзающий змея, обещал подарить плюс единичку к силе. И, если верить описанию, — временно. Видать, святость уходила из них, через пару-тройку недель обращая в пустые рисунки.

Иные же обещали разное — и на интеллект, и на выносливость.

— Интересуетесь, молодой человек? — Старушка оживилась. Из безбожника, что ворвался в святой дом, даже не перекрестившись, я обратился для нее в ставшего на праведный путь агнца.