Князь Рысев 4

Я глянул на пыльные прилавки, с трудом удержался от мысли о том, что я не просто клиент, а первый клиент.

Вообще первый.

Кассир разлепил сонные глаза. Мне казалось, что он обрадуется мне как весеннему солнышку. Он же, напротив, как будто решил, что я ему попросту привиделся.

Магазин приключений предлагал самый нехитрый товар, какой только можно было себе вообразить. Большинство из того, что пылилось на полках, можно было запросто обнаружить на витринах обычных универмагов — знать бы ещё только, почему бес направил меня сюда? А, может, он с продаж тут процент имеет?

Я ухмыльнулся — ну да, конечно, сюда ж народ, как погляжу, просто табунами валит.

— Что-нибудь присмотрели? — кассир спрашивал не любопытства ради, а раздражения для. Рады мне здесь не были: я мешал ему законным образом спать на работе.

Я отрицательно покачал головой в ответ, сам пытаясь найти ответ, что же надеялся здесь узреть? Мечи, копья, щиты да доспехи? А вместо этого взирал на добрый шмат пеньковой верёвки, подозрительного вида крюки и, почему-то, пирожные.

Пирожные, к слову, в отличии от всего остального, имели свежий, как будто только что из печи, вид. Не сказать бы, что я падок на сладости, но даже мне захотелось угостится.

Я покачал головой и вспомнил, как наведался тем же вечером к Славе. Ангелица выслушала меня с ничего не выражающим лицом. Её взглядом можно было охлаждать пиво — кажется, она была не очень рада меня видеть. А, может, затаила обиду на то, что я предпочёл провести вечер в обществе Менделеевой, хотя она истратила на меня весь свой чудесный вечер.

Сила красноречия оказалась беспомощна перед лицом холодной как лёд Слави. Выслушав меня до конца, сложив руки на груди, она ответила отказом.

Я сразу понял, что упрашивать её бесполезно, да и будет выглядеть слишком жалко. У неё же на отказ были свои причины — гордо задрав симпатичный носик, она заявила, что у людей есть такое понятие, как совесть. Ангелы не люди, но некий эквивалент оной имеется и у них. И вот он-то, этот самый эквивалент не позволяет ей помогать не просто полудемону, а полудемону в делах преисподней. Ведь очищения тех туннелей на пользу Сатаны, а для неё это как серпом по горлу.

Когда же я спросил её о Нэе, они лишь пожала плечами. Живой луч света восстановится и вернётся ко мне сам как только наступит время, а она ничем не может помочь. Словно не желая отпускать меня просто так, она скучающе поинтересовалась, не желаю ли я провести эту ночь вместе с ней?

Я, может, где-то в глубине души и желал, но на это совершенно не было времени. Хотя я бы посмотрел то представление, которое устроят меж собой Биска с Славей…

Ясночтение снова пришло на выручку, раскрывая секреты лежащего здесь товара. Помимо привычного вкуса, пирожные обещали залечить раны — по 65 единиц за штуку. Действовали только в подземельях, относились к подклассу пряничных. Предупреждение гласило, что за раз один персонаж не может использовать более трёх предметов данного подкласса. Словно оправдываясь, обещало при злоупотреблении проблемы с зубами.

Словно невзначай, я вытащил бумажник, пересчитал наличку — не так много, как хотелось бы, но для демонстрации хватит.

Кассир, едва завидев деньги, чуть приоживился. В глубине его глаз мелькнула надежда, что я здесь не просто так и, может быть, чего-нибудь куплю.

Я въедался теперь взглядом во всё, что только видел. Понятно, почему сюда мало кто заглядывает, даже из тех, кто отправляется в приключение. Это я вижу особенные свойства, а вот остальные не видят разницы между местным товаром и тем, что продают в роскошных, полных рекламах лавки.

Верно мне Кондратьич в своей мудрости вещал, что всякий чёрт, он посреди обыденности сидит, да в глубине прячется. Ежели что-то кажется странным, то стоит ненадолго задуматься — вполне возможно, что это «ж-ж-ж» неспроста.

Кстати, о старике…

Я привык думать про Кондратьича, как про мастер-слугу. Старый солдат, с трудом вытянувший меня из самой клоаки отчаяния — я и подумать не мог о том, чтобы взять его в те туннели. Но выбор есть не всегда.

Он вызвался сам — как узнал, от кого? Но стоило мне к нему заявиться, как он уже был во всеоружии. Свежий кортик, невесть из каких запасников вытащенная винтовка…

Для полноты образа ему разве что не хватало пояса с гранатами, да пулемётных лент. Биска, глядя на его усердие, недовольно поморщилась — я попытался выведать у неё, чем ей не угодил Ибрагим в тех туннелях, но она дала самой себе право не отвечать.

Ну да и шут бы с ней, я всё равно упирался в лимит человек. Из каких недр мне вытащить четвёртого, я не знал. Отчаяние было злым, а потому перед сном шептало о том, дабы я попросил помощи у друзей. Ладно там, Женька, но вот Дельвиг со своей девчонкой там такого понапишут-намузицируют, потом сам чёрт ногу сломит.

Во сне мне виделось, что отчаявшись окончательно, я еду к тем самым Уральцам, против которых воевал в «Сплюше» — при виде денег наёмники частенько забывают о былых обидах.