Князь Рысев

Бися чувствовала себя не в своей тарелке — это ее-то поставила Егоровна для того, чтобы вести нас с Майкой? Хах, пожалуй, с куда большим успехом я подходил на эту роль.

Плюхнулся на стул, откинулся на спинку сидения. Протянул клыкачу ладонь — он смотрел на мою руку, будто на злейшего врага.

— Тебе даже не интересно, зачем мы ее похитили?

— Разве это так уж важно? — Я засунул язык собственного любопытства куда поглубже. Бес, немного подумав, принял мою точку зрения и ударил своей когтистой лапой.

И расхохотался. Былая неуверенность сгинула из него, ушла с порывом ветра. Разрывая тонкую кожу оболочки, из тщедушного, больного тельца выбирался огромный, почти в два раза больше демон. И как только он поместился в этой крохотной тушке?

Так, сказал я самому себе, не убирая улыбку с лица — это стоило мне немалых усилий. Ясночтение, выходит, не настолько уж и ясно, раз не смогло разглядеть под оболочкой эту бестию. Впрочем, он не собирался нарушать только что заключенный меж нами договор.

— Юрту сделаешь, срам вход будет? — пророкотал он зычным басом, хлопнул себя по коленям. — Посмотрим, что я сделаю из тебя, живчик. Я выбью нахальность сразу же, как только твоя жалкая душонка шлепнется мне под ноги. Подумай лучше над тем, какие мольбы и славохвалы будешь возносить, выпрашивая моей пощады. Ведь все, что отделяет тебя от ничтожной участи — три поражения.

Три поражения. Чувствовал ли я страх? Не знаю, но волнение пробежало мурашками по коже, я нервно сглотнул. Клыкач одно, но вот этот черт выглядел куда более массивным, способным к игровым диалогам персонажем. Я попытался вклиниться в его нутро ясночтением, но то засбоило, решив на этот раз показать мне фигу.

Паника в который раз проснулась, надоедливым ребенком вопрошая то у здравого смысла, то у рассудка, не настало ли ее время.

Взмыв над столом, карты одна за другой ложились на стол. Будто желая доказать свою честность, улыбчивый черт жестом предложил мне подснять колоду. Воспользуемся, если так.

Бубны легли на стол козырем. Я стопкой сложил свои карты, краем глаза глянув, что мне направила судьба.

Судьба, может, и желала направить мне побольше козырей, но нещадное жулье демонов накидало мне одной лишь швали. Ебаный рот этого казино с такими-то картами. Облизнул губы, посмотрел в лицо своему поражению — карта за картой оно ползло ко мне, не обещая ничего хорошего. Мои шестерки нещадно терпели поражение под старшей мастью, что на руках бывшего клыкача. Он булькал, клокотал, лыбился, радовался тому, как узорно и легко на стол легли два последних туза.

На погоны, проговорил во мне игрок, навсегда задушенный еще в армейской казарме. Не играй, убеждал меня прапор, будто собственного сына, никогда не играй, слышишь? И я слышал.

Второй кон начался лучше. Что за борьба без представления? Что за сражение без возвышающихся на самый пик надежд, готовых рухнуть в самый последний момент? Краснокожий теребил подбородок, изображая работу мысли, а я все так же, не дрогнув и мышцей на лице, дарил ему одну из своих самых легких ухмылок. Чего ему пыжиться, он прекрасно знает, что у меня на руках. Рубашки карт одна за другой мелькали перед глазами. Ясночтение уловило крап, раскрывая один его секрет за другим.

Кровь стыла в жилах, я швырял карты на стол в попытках нещадно отбиться. Воображение играло со мной, рисовало юного кадета-валета в окружении десяток. Колет, бьет, рубит, отправляя их в бездну биты, но несмело пасует, когда перед ним выступают пышногрудые красотки. Дамы — это хорошо, дам мы возьмем, самим пригодятся.

Он дарил мне одну хорошую карту за другой, набор подкинул козырей. Ребенок, сидевший где-то глубоко внутри, радовался победе, вырванной в самый последний момент. Унял его, уселся назад. Бывший клыкач кивнул, тихо шептал слова треклятий — будто в самом деле не знал, что мне удастся одолеть его на этом кону. Цирк, театр, представленье. В сидевшем передо мной краснокожем умирал самый настоящий актер. Признаюсь честно, я бы не сел играть с этой образиной в покер — пробить стену его блефа можно было разве что только тараном.

Уже не стесняясь, бесы выползали из своих укрытий. Ближе, ближе, еще на шажочек, еще на миллиметр. Когтистые лапы сжимались, будто я уже угодил в их тесные объятия. Им не терпелось насадить меня на вилы и хорошенько поджарить над огнем. Нет уж, как-нибудь обойдусь, спасибо.

Третий кон будет за мной, я понял это не по его, по чужим глазам. Они перебрасывались меж друг дружкой многозначительными взглядами, корчили радостные рожи. Наверно, я ждал от них подвоха: что там раньше делали, чтобы сжульничать? Стреляли из пистоли, пряча обман за густым, вонючим дымом? Эти если и подпустят, то только с своих задин.

Его семерки находили свою гибель под нещадным огнем козырей. Словно хитрый ассассин, в его набор вклинился мой валет, открывая мне путь к легкой победе.

Лоб беса покрыла испарина. Он бросил на меня взгляд, будто вопрошая: проиграть? Смертному? Я? Да никогда!