Князь С Н Трубецкой (Воспоминания сестры)

Вызванный в Петербург Д. Н. Шипов должен был разъяснить кн. Святополк-Мирскому его невольную ошибку, которая ставила его в крайне затруднительное положение. Приглашения на съезд 6-го ноября были уже разосланы по всей России; отсрочить съезд было невозможно, а земцы ни за что не соглашались снять с обсуждения самый главный для них вопрос.

В результате переговоров Мирский заявил депутации от организационного бюро, что официального разрешения на съезд с намеченной программой не может быть дано, но он тут же дал разрешение на частное совещание в Петербурге.

В Москве с напряженным вниманием следили за перипетиями переговоров с Мирским и радовались, что, как никак, съезд все-таки состоится. Настроение было необыкновенно приподнятое. Как раз с этого времени я завела записную книжку, записями которой и буду пользоваться.

Из Записной книжки - ноябрь 1904 г.:

Сколько пережито за этот год, сколько переживается каждый день надежд, страхов, мучений. Какая странная смесь уныния по поводу неуспешной войны, удручающего сознания безумной борьбы, которой конца края не видно, и надежды на внутреннее обновление... столь сильной и светлой надежды, {87} что дышится легче. Гроза еще в полном разгаре, опустошения вокруг дают себя чувствовать с каждым моментом острее, а атмосфера яснее, самочувствие бодрее.

Статья брата Евгения в № 39 "Права", "Война и бюрократия" имела совершенно исключительный успех. Не только со всех сторон сыпались ему приветствия и благодарности за нее, но учреждались стипендии его имени в университете и других высших учебных заведениях. Она блестяще открыла эру нового направления внутренней политики. "Эру попустительства", как ее называет здешний Трепов; "эру доверия к общественным силам", как называют ее земцы. Метаморфоза столь неожиданная, что все словно растерялись и в глубине души мало кто верит в ее прочность... Каждый день слухи о падении Мирского и в преемники ему прочат фон Валя, Клейгельса или Штюрмера, заранее уже отпетых или отпеваемых"...

Боясь, чтоб брат Евгений не увлекся слишком своим успехом, С. Н. писал ему:

"Никогда еще не было так трудно писать, как теперь, и никогда еще это не было в такой мере делом ответственным...

Я имею дерзкую и смелую мысль основать в Москве еженедельную политическую газету с целью кристаллизации сил. Мне дают неограниченные средства, и сотрудники есть, хотя выбор сотрудников труднее, чем выбор и получение средств. Нужен и твой авторитет, не меняй его на мелочи.

Помимо отдельных статей, возьми на себя разработку какого-либо конкретного вопроса. Нужна созидательная работа. Если мы основываем газету, то не для того, чтобы приятно щекотать либеральные пятки... При случае будем говорить со всей силою и весом... но "свистопляски" "Нашей Жизни" ни {88} к чему. Мало плевать на прошлое, надо думать о реальной программе ближайшего наступающего будущего, об образовании "правительственной партии будущего", которая нужна для поддержания порядка и для осмысленных реформ. Нужна организация или кристаллизация сил".

Несколько дней спустя он вновь писал брату Евгению:

"Вчера Соболевский (Редактор "Русских Ведомостей".) вызывал меня, чтобы посоветоваться о твоей статье. Последние фразы он не решается поместить, трусы они большущие; неделю назад, говорит, "поместил бы без колебания, а теперь свобода печати вся вышла". У меня в "Праве" почеркали многое. Съезд отменен, и начинается реакция..." Я не взял на себя разрешить вычеркнуть заключительные фразы, потому что в них только и есть, по-моему, вся суть.

У нас все пока, слава Богу, благополучно и спокойно. На счет твоего проекта о профессорском съезде, о котором говорил Северцев, едва ли это своевременно. Во-первых, его министерство, очевидно, не разрешит, во-вторых, у нас едва ли сию минуту кто-нибудь станет хлопотать о его разрешении. Все общественные интересы поглощены другим. Я говорю: сию минуту потому, что время стало как-то особенно быстротечно, и предсказывать перемены настроения могут только метеорологи, подобные Демчинскому".

Из Записной книжки: 21 ноября 1904 г.:

"Вел. кн. Сергей Александрович уехал в Петербург к 14-ому (14-го ноября - день рождения Императрицы Марии Феодоровны.). Ехал с намерением попугать своей отставкой и отставкой своей Московской {89} администрации, но по слухам, подтверждающимся грустной физиономией г. Кристи, потерпел неудачу... Однако, "Право" получило предостережение. Розничная продажа "Нашей Жизни" и "Сыны Отечества" с первого августа запрещена. Про "Нашу Жизнь" Петрункевич сказал брату Сереже: Начала фальцетом и сразу оборвалась..."

На Сережу Петрункевич производит впечатление серьезного и солидного человека, образованного, умного, не революционера, умеренного конституционалиста. Однако, на съезде в Петербурге он разошелся с Д. Н. Шиповым, который остался с меньшинством в умеренных.