Князь Штормовых Земель

Тропинки петляли и пытались сбить невнимательного путника, но им не удавалось провести знавшую эти места Мииссу. Осторожно обогнув топкий берег Кель, она свернула направо. Глаза постоянно улавливали быстрые движения: то кролик вскинет голову с длинными ушами, то птицы пропорхнут над головой и скроются в тени деревьев, то пушистые пчелы загудят над ароматными цветами. Только вдали от шумного поселения была возможность наблюдать за природой, не нарушая ее покоя.

– Миса!

Знакомый голос заставил Мииссу ускорить шаг и буквально побежать к Тияру. Он стоял на самой опушке и смотрел на нее, козырьком приложив ладонь ко лбу.

– Тияр! – крикнула она и помахала рукой, привлекая внимание. Тияр улыбнулся и быстрым шагом направился в ее сторону.

– Я заходил к тебе домой, но Ильдика сказала, что ты ушла до рассвета.

– Нужно было набрать цветов, – кивнула Миисса. – Заказ должны забрать через час, а ты же знаешь, что мама собирает букеты только из свежих цветов.

– Что же тогда в твоей корзинке делает черника? – с улыбкой спросил Тияр, ловко запуская туда руку и срывая несколько темных ягод.

– Мама любит необычные сочетания, – ответила Миисса, слегка стукнув его по руке. Тияр лишь усмехнулся, закинув в рот спелые ягоды. В голубых глазах отражалось веселье.

Миисса считала Тияра очень красивым. У него были русые волосы до плеч, которые он часто убирал в низкий хвост, и ясные глаза цвета весеннего неба, вокруг которых собирались крошечные морщинки. Тияр часто улыбался, и Миисса не могла не улыбаться ему в ответ. Даже нос с искривленной после драки переносицей не портил внешности, добавляя Тияру мужественности в ее глазах.

– Ты разве не опаздываешь? – поинтересовалась она, не переставая любоваться им.

– Увидимся вечером, – встрепенулся Тияр, легко касаясь ее губ – Миисса почувствовала вкус черники прежде, чем он отодвинулся, – затем быстро развернулся и побежал догонять остальных.

Настроение стремительно поднялось, и Миисса поспешила домой. Идя по тихим улицам, она всегда удивлялась, как обычно оживленная Синерь пустела по утрам, когда большинство жителей с рассветом отправлялись в горы или поля.

– Мама, я дома, – крикнула Миисса, как только открыла дверь.

– Я в мастерской, – раздался приглушенный ответ.

Когда цветочное дело начало приносить прибыль, мама обустроила маленькую комнату под мастерскую, в которой могла скрываться целый день. В напольных вазах стояли циннии и эустомы, выращенные в собственном саду. У потолка, подвешенные за стебли, раскачивались небольшие пучки растений с маленькими белыми соцветиями, названия которых Миисса всегда забывала. Но первое, что встречало гостей этой комнаты, не цветы, а их аромат: сладкий и терпкий, яркий и еле ощутимый – у мастерской не было единого запаха.

С кухни тянулся другой, не менее приятный аромат, который почти заставил Мииссу свернуть с намеченного пути.

– Миса, принеси мне цветы, потом пойдешь есть оладьи, – крикнула мама, безошибочно разгадав мысли дочери. Вздохнув, Миисса направилась в мастерскую.

Мама, склонившись над столом, перебирала длинные ветки цинний. Ей было чуть больше сорока, но длинные темные волосы еще не тронула седина. Мама собирала их в скромную косу и прятала под косынку. Глаза, такие же карие, как у Мииссы, оставались внимательными и ясными, как в юности. Миисса была полной копией матери, за исключением родинки над губой, доставшейся от отца.

– А с чем оладьи? – с любопытством спросила она, аккуратно ставя корзинку на свободный край стола.

– С калиновым вареньем, – не поднимая лица, ответила мама.

– Мое любимое, – счастливо заулыбалась Миисса под громкое урчание живота. Мама тихо засмеялась, жестом отправляя ее на кухню.

Солнечный свет заливал коридор, подсвечивая кружащиеся пылинки. Миисса потревожила их танец – ее манил аромат. Налив стакан молока, она с удовольствием схватила с тарелки румяную оладушку и макнула в любимое варенье.

– Как же вкусно! – крикнула Миисса в надежде, что мама услышит.

Она обожала калиновое варенье, особенно в жаркую погоду. Немного кислое, с легкой горчинкой, но очень освежающее. Съев целую тарелку оладий и запив все молоком, Миисса быстро убрала за собой и вернулась в мастерскую.

– Готов? – спросила она, нетерпеливо нависая над мамой.

– Почти. А где же кипрей?

– Ой, – Миисса виновато захлопала глазами. Она частенько забывала что-то. В этот раз кипрей, о котором даже ни разу не вспомнила.

– Ладно, разберемся, – улыбнулась мама, давно привыкшая к забывчивости дочери, и начала ловко перебирать лежавшие на столе цветы, внимательно рассматривая бутоны.

Миисса верила, что мама владеет особой магией: ее букеты неизменно получались такими красивыми, что хотелось поставить их в центр стола и любоваться целый день. Она могла из самых простых цветов, будь то ромашки или астры, создать необычайные сочетания, и каждое оказывалось неповторимым, заставляя людей возвращаться за букетами снова и снова.