Князь Святослав

- На болгар лучше всего послать народ, далеко от неё и от нас живущий, - продолжал василевс, не спуская с наместника глаз. - В случае победы над болгарами, он не сумеет, по причине усталости и потерь упрочить в Мисии своё владычество. Мы всегда его вытесним или уничтожим на месте.

Ага! Он своими словами повторял мысли наместника. Калокир торжествовал и всё молчал.

- Мне кажется, - произнёс василевс тем же задушевным тоном, с которым он обращался только к военачальникам своим в моменты опасности, - я поторопился со своими замечаниями в прошлый раз в ответ на твои предложения, мой милый патрикий…

Калокир сделал вид, что пропустил мимо ушей эти слова василевса, которыми наместник возводился в высокое звание патрикия. Со стороны своенравного царя это всегда свидетельствовало о самой большой благосклонности к подданному. Но и тут Калокир продолжал молчать.

- Ия думаю, патрикий, надо позвать этого твоего соседа, владельца Тмутараканской земли, как его, бишь… варвара Святослава, - как ты и предлагал. Он сломит здесь голову, а болгар попугает. Я знаю, он молод, запальчив, неискусен в политике… Да! Да! Ты тысячу раз прав, патрикий, предлагая мне союз со Святославом… Я каюсь перед тобой (василевс в пылу душевного расположения любил каяться перед подчинёнными, называя это «первой обязанностью христианина»), Святослав лучше всего подходит для этого. Он зарвался, пристрастился уже к даням, к славе, любит деньги, дары, добычу… как все варвары, и на этом крючке повиснет…

- Это надо ещё хорошенько обдумать насчёт денег и даров, - потупя очи и вздыхая, заметил патрикий. - Малым его не прельстишь. Он привык к большому…

- Мы пошлём ему пятнадцать кентинариев золота за это.

- Он будет доволен, - счастливый от исхода дела, сказал Калокир. (Это с лихвою окупало всё лихоимство Василия). Мы постараемся сделать так, чтобы он такую привёл с собой дружину, которой хватило бы для того, чтобы обескровить болгар, но которой было бы недостаточно, чтобы воспользоваться победой.

- Ты будешь ещё награждён и за это: точно читал мои мысли, патрикий.

- Я уже награждён тем, что удостоился лучезарной близости своего владыки, - ответил Калокир, пригибаясь к нему.

- Так выезжай немедленно в Киев и склони Святослава к походу на болгар. Скажи ему, что это - трухлявые воины и не надо много войска, чтобы взять их голыми руками. А я посмотрю на них со стороны, как эти два осла, встретившись на жёрдочке через пропасть, оперлись друг в друга лбами и в конце концов свалились оба к общей нашей радости.

- Там, где бессильно оружие, владыка, там торжествует смекалка.

Никифор наградил его царственной улыбкой.

От дворца ехал к себе патрикий на белых конях, в роскошной повозке и вёз мешки с золотом. Один мешок у него всё-таки выманил паракимонен Василий. Но это не испортило настроения. Воспоминание о василевсе, который возлежал на медвежьей шкуре (слухи об этом Калокир до сих пор считал злоязычием), привели его в весёлое настроение. Он мысленно глумился над царём, рисуя в воображении ласки царицы, называвшей мужа чурбаном и пугалом. Он подсчитал, что царских денег хватит ему на многие годы, чтобы иметь такие же дворцы, яства, мимов и куртизанок, такие же повозки и столько же рабов, сколько их имел его друг полководец Цимисхий, а также и паракимонен Василий.

Глава 4 ИСПОВЕДЬ КАЛОКИРА

После походов Святослав отдыхал в Будутине, родовой вотчине матери, недалеко от Пскова, у своей возлюбленной Малуши, охотясь на медведей и на зубров, а в промежутках между забавами обдумывал новые военные походы. При нём находился Свенельд, воспитатель князя Асмуд, а также Григорий, духовник матери, а его советник и переводчик с греческого. Разведчики то и дело доносили князю о греках, о хазарах, о печенегах, о болгарах, о венграх, о херсонесцах (в Херсонесе немало жило русских, в том числе соглядатаев князя, и Святослав знал всю подноготную города). Но всех больше его занимал Никифор Фока, о военных успехах которого в ближней Азии, в Африке, в Италии говорила вся Европа.