Князь Святослав II

На другой день спозаранку пригнали половецкие пастухи к русскому стану двести лошадей. Потом прибыли посланцы Шарукана и сказали, что желает хан заключить с русскими князьями крепкий мир. Пятьдесят знатных половцев во главе с Шаруканом привезли подарки для русичей.

На этот раз хозяева и гости расположились под открытым небом на разостланных на траве коврах. Бояре Всеволода и Святослава сидели вперемежку с беками и беями[49] Шарукана. Толмачи с ног сбились, поспевая всюду: то половцам объясняя смысл русской поговорки, то русичам растолковывая тот или иной половецкий обряд.

Шарукан лошадьми своими похвалялся, коих Святослав и Всеволод уже между собой поделить успели.

- В моих табунах кони лучших степных кровей, легки как ветер, выносливы как сайгаки, а статью арабским скакунам не уступят!

Подарил Шарукан Всеволоду в знак дружбы свою саблю, а Всеволод хану свой меч преподнес. Святославу Шарукан подарил лук и стрелы, Святослав в ответ - тяжелое копье.

А еще через день построились половцы по-походному и потянулись на юг к реке Суле. Глядели русичи, как скакали мимо них тысячи всадников на гривастых лошадях, на повозки с поставленными на них шатрами, на стада лошадей, коров и овец.

* * *

Воскресенье Христово Святослав праздновал в Переяславле.

Шумно и многолюдно стало во дворце у Всеволода, когда там разместился его брат со своими боярами. В застольях и на выходах к Божьему храму только и разговоров было, что о походе на Тмутаракань. Однако Всеволод больше отмалчивался, когда Святослав заговаривал с ним об этом.

Но в один из вечеров состоялся между братьями откровенный разговор.

Всеволод не стал таиться.

- Еще в марте был у меня гонец от Изяслава, - уступает мне князь киевский Ростов и Суздаль. Туда мне ныне предстоит дружину слать с надежным воеводой.

Отпустил Святослав крепкое словцо с досады и тут же рассмеялся.

- Обскакал меня Изяслав. Как хитро все повернул! Не иначе, Гертруда надоумила. Не жена, а золото!

- Опять же, от половцев летом всегда беды можно ожидать, - добавил Всеволод. - С Шаруканом я замирился, а десяток его сородичей голодными волками в степях рыщут. Как я Переяславль без войска оставлю?

- Понадеялся я на тебя, брат, - вздохнул Святослав, - да, видать, напрасно.

- Уговор наш я помню, - сказал Всеволод. - Вместо меня боярин Ратибор пойдет с младшей дружиной к Тмутаракани.

Хотел было Святослав упрекнуть брата в двумыслии, но не осмелился, кто знает, может, и ему когда-нибудь придется быть между Всеволодом и Изяславом.

Двинулось воинство Святослава в обратный путь к Чернигову. Вместе с черниговцами шли пять сотен переяславских дружинников во главе с воеводой Ратибором.

…Окропило землю первым весенним дождиком, и сразу разомлела она от тепла и влаги, пошла в рост трава луговая, оделись молодой листвой деревья.

Смерды вышли на поля сеять ранние яровые. Как в старину говорили: пришел Егорий[50] с теплом.

Собрался Святослав к Тмутаракани с крепкой силою - в пять тысяч конных дружинников. Двух старших сынов в поход снарядил, Глеба и Давыда. Первый должен был снова на тмутараканский стол сесть, другой - ратному делу поучиться. Не все же Давыду книги листать да с дворовыми девками миловаться. Стол черниговский Святослав на своего третьего сына оставил - на Олега, которому вскоре должно было исполниться семнадцать лет. При нем оставил Святослав троих советников надежных: боярина Веремуда с братом Алком и варяга Регнвальда.

Пешее войско Святослава решил не брать, не взял и повозки, все необходимое приказал на лошадей навьючить. Намеревался он скорыми переходами через степи двигаться, чтобы внезапно нагрянуть в гости к Ростиславу.

Ранним майским утром, когда роса не высохла и разливает свои трели соловей в ольшанике, отворились ворота Чернигова. Вышли из ворот конные рати и растаяли в рассветной туманной мгле.

На бревенчатой башне детинца стояли Ода, Олег с братом Романом, боярин Веремуд, варяг Регнвальд и барон Ульрих, приехавший на днях в Чернигов из Германии. (Барон был доверенным лицом графа штаденского, отца Оды, и уже не первый раз приехал в столицу Северских земель[51].)

Все происходившее на глазах у барона за последние два дня: приготовления к выступлению войска, суета в княжьем тереме, совещания Святослава с боярами, затем прощальный пир и прощальный молебен - порядком его утомило. К тому же оскорбило и то, что Святослав уделил для беседы с ним каких-то полчаса, а потом и вовсе забыл про гостя.

«Наконец-то убрался крикливый русский князь! - сердито подумал барон Ульрих и первым стал спускаться по дощатым ступенькам в темное чрево высокой башни. - Не сломать бы здесь шею! Да уж, это не саксонский замок графа Леопольда».

Почти сразу же вслед за бароном Ульрихом последовал Регнвальд, отчасти затем, чтобы оказать помощь немецкому послу, если у того возникнут затруднения на крутых неудобных ступенях. Следом в темном люке башни скрылся боярин Веремуд. Было слышно, как поскрипывают дубовые доски лестницы под его грузным телом.