Князь Святослав II

Синие глаза мачехи в упор глядели на Олега, в них не было стыда или смущения, не было страха перед Господом или собственной совестью. Это были глаза женщины, бросающей вызов моральным устоям и целомудрию христианки. Они горели страстным желанием отомстить обидчику хотя бы таким путем. Колебания Олега были мгновенно побеждены этим взглядом.

Юноша порывисто обнял обеими руками голову молодой женщины и приник к ее устам. Ода не сопротивлялась, покрывало упало с ее запрокинутой головы. Этим поцелуем было сказано все: страстное стремление княжича видеть в своей молодой мачехе желанную женщину натолкнулось на ее готовность принадлежать ему и только ему.

Обратно Олег ехал полупьяным от чувств. Оказывается, как сладок грех! Но разве грех любить? Олег спрашивал сам себя и сам же себя укорял: любить женщину не грех, но не жену же отца своего!

За всю дорогу от Княжина Селища до Чернигова Олег так и не смог подыскать весомых оправданий ни для себя, ни для своей мачехи. Вместе с тем он не мог оправдать и отца в его жестком отношении к супруге. Путаясь в собственных мыслях, Олег то скакал рысью, то переходил на галоп.

Воибор на своей громыхающей телеге далеко отстал от княжича.

Заботы князя Изяслава

Однажды пожаловал в Чернигов половецкий хан Токсоба с пышной свитой. Хан привез Святославу богатый выкуп за дочь убитого в сражении два года тому назад хана Искала. Искал был побратимом Токсобы, и, поскольку все родственники юной половецкой хатунь погибли в том злополучном походе половцев на черниговские земли, заботу о ней взял на себя хан Токсоба.

- Долгонько ты, друже, золотишко собирал, - подтрунил над ханом Святослав. - Дочь Искалова уже и язык наш успела выучить, и к квасу привыкла, и к бане русской. Захочет ли она обратно в кочевье?

- Степную волчицу молоком не прикормишь, княс, - с полуулыбкой молвил Токсоба. - Вот увидишь, как обрадуется мне несравненная Бикэ-хатун.

В гридницу ввели пленную половчанку.

Олег, сидевший вместе с братьями среди черниговских бояр, впервые своими глазами увидел пленницу, о которой много раз слышал.

Половчанка была одета по обычаю своего народа в облегающие шаровары, заправленные в короткие сапожки, в ярко-красный кожух с узкими рукавами, голова была покрыта тончайшим покрывалом.

Длинные волосы золотисто-рыжего цвета были заплетены в две косы, переброшенные на грудь. Если бы не слегка раскосые глаза, не тонкий прямой нос с красиво очерченными ноздрями, не восточный овал лица, дочь Искала вполне можно было принять за славянку.

Взоры множества мужчин не смутили девушку, все внимание которой сразу устремилось к сородичам. Цветастые стеганые халаты степняков, их короткие яркие кафтаны сразу бросались в глаза на фоне менее ярких одежд русичей.

Токсоба заговорил с пленницей на ее родном языке.

Половчанка оживленно отвечала, бросая взгляды то на Токсобу, то на сидящего на троне Святослава. Блестели в улыбке белые, будто жемчуг, зубы, лицо девушки стало еще краше.

- Прощай, Бикэ Искаловна, - торжественно произнес Святослав, - отныне ты свободна как ветер. А то, что креститься в православие тебя понуждали, не обессудь, обычай у нас такой - всех язычников в истинную веру обращать.

- Так ты крещеная? - Токсоба изумленно воззрился на Бикэ.

Бикэ с отвращением тряхнула головой, ее красивые глаза гневно сузились.

- Не была крещеной и не буду! Ненавижу я веру христианскую! Христиане едят тело мученически загубленного Божьего Сына и пьют кровь Его. Все христиане злодеи и насильники. И первый из них - князь черниговский! - Половчанка ткнула в Святослава пальцем. - Он надругался надо мной, когда я не захотела ласкать его. И в дальнейшем заставлял меня спать с ним, это было много раз. Увези меня отсюда, хан. Увези скорей!

Бикэ бросилась к хану и, упав на колени, обняла его ноги.

Среди половцев прокатился гневный ропот. Токсоба медленно поднял вверх правую руку, и ропот смолк.

Святослав, нахмурившись, ждал, что скажет хан.

Бояре черниговские также замерли в напряженном ожидании.

- Уведите Бикэ-хатун, - коротко бросил Токсоба двум своим телохранителям.

Воины подняли девушку с колен и торопливо вывели из зала.

К удивлению русичей, хан сел на пол, сложив ноги калачиком, и тягучим монотонным голосом затянул не то песню, не то молитву. При этом он закатывал глаза и делал какие-то непонятные движения руками. Ханская свита тоже опустилась на пол, образовав широкий полукруг позади Токсобы. Но никто из половцев не проронил ни звука, хотя некоторые из них шевелили губами. Это действо продолжалось долго, наконец Токсоба встал на ноги. Приближенные выстроились у него за спиной.

- Я спрашивал наших духов, княс, как мне поступить, - сказал Токсоба, пристально глядя на Святослава, - и духи сказали мне…

- Довольно, - прервал хана Святослав, - я все понял. Ты прав, хан, и духи твои правы. Я поступил бесчестно с дочерью Искала, не по-христиански поступил. Бикэ права, я, наверно, худший из христиан в этом городе, но не все христиане такие. Как вы говорите: в каждом стаде попадается паршивая овца.