Князь Терранский

— Генерал Столяров. Глава контрразведки Терранского княжества. Приятно, надеюсь, познакомиться, леди Майа. Много о вас наслышан. Что же касается вашего статуса, то ваш титул в нашем государстве не действителен. Это — первое. Второе же — согласно Конвенции Итарры шпионы, диверсанты и прочие подобные личности к военнопленным не относятся. Если бы мне не нужно было кое-что выяснить, вы бы уже давно превратились в облачко плазмы.

Перевёл взгляд в сторону, обратился к кому-то невидимому, приказал:

— Эту — на Арзамас. Остальных — в расход. Вариант четыре.

На голову женщины быстро натянули непрозрачный мешок из пластиката, затянули вокруг шеи. Куда-то потащили. И уже сквозь шипение закрывающейся двери она услышала грохот выстрелов и предсмертные вопли умирающих членов экипажа корвета…

…Столяров сделал знак командиру абордажной команды, и тот выключил рекордер с записью, кивнул в сторону по-прежнему стоящих у стены целёхоньких сюзитов:

— Всех на наш корабль, проментосканировать и в седьмой отдел. Пусть разберутся, кого куда.

Десантник молча кивнул закованной в шлем головой, затем прогудел через внешний динамик, обращаясь к своим бойцам:

— Все слышали приказ? Бегом!..

…Потом начался кошмар допросов. Майа не молчала. Не видела в этом смысла. Терране показали, что не церемонятся со своими врагами. Да и смысла не было после того, как с неё сняли ментограмму. Даже если она что-то и забыла по-настоящему, без желания скрыть, всё равно машина это запишет и покажет…

Генерал Столяров оказался далеко не мальчишкой, хоть внешне так и выглядел. Обычный землянин, прошедший курс омоложения, вот и всё. Долгие, бесконечные часы допросов. Извлечение инфокристалла из тайника. Наконец кошмар подошёл к концу. Больше баронессе нечего было сказать, о чём ей и объявил трое суток назад контрразведчик…

— Что со мной будет дальше?

Этот вопрос интересовал Майю больше всего, хотя ничего хорошего она не ждала — уничтожение команды корвета говорило ей о том, что церемониться с ней не станут… Генерал в ответ пожал плечами в знакомом ей земном жесте, закурил, потом, выдержав паузу, всё же ответил:

— Не знаю. Степень вашей вины определит Княжеский Суд.

Баронесса вздрогнула:

— Вы хотите сказать, что моим делом будет заниматься лично князь?!

Контрразведчик отрицательно качнул головой:

— Нет, госпожа. У нас так зовётся суд высшей инстанции. Так что — либо каторга, либо высшая мера наказания. Газовая камера или виселица. У вас есть какие-нибудь просьбы? Пожелания? Я что-то могу для вас сделать? Может, сообщить кому-нибудь в Империи о вашей судьбе? Отправить тело родственникам?

Майа побледнела, потом ответила:

— Нет. Вы же знаете, что вся моя семья погибла.

— А… Князь?

Лицо мгновенно залила краска стыда, и женщина выпалила:

— Ни за что!

Столяров скучающе заметил:

— Как хотите. Я передаю дело в Суд.

Вытащил инфокристалл из логгера, на её глазах положил в узкий футляр, запечатал. Нажал кнопку вызова конвоя и обратился к вошедшей в кабинет охраннице:

— В камеру. Курьера ко мне…

Баронесса поднялась со стула…

Теперь оставалось только ждать. Чего? Жизни или смерти? Воистину, Тёмные Боги, незнание своей судьбы худшая из пыток. Третьи сутки без вызова на допрос, без каких-либо новостей о суде. Они хотят лишить её знания? Изощрённая пытка… Впрочем, как она успела убедиться — в духе терран. Что останется после её смерти? Род дель Соу прервётся… Ещё одна ветвь сюзитов засохнет на дереве Имперских Родов…

Алексей, смеясь, выпрыгнул, минуя приставленную лесенку, прямо на посадочную пятку. Его уже встречал начальник контрразведки.

— Нашему правительству — здравствуйте!

Медведев рассмеялся ещё громче:

— Здорово, хитрый ёжик!

Шагнул ближе, обнял. Отношения у них установились дружеские, тёплые. Как-то сразу при личной встрече мужчины увидели друг в друге товарищей, и вскоре рабочие отношения переросли в дружбу. Впрочем, такие же были у князя со многими, кто его окружал. Как-то вот умел он расположить к себе человека ли, рамджа или сюзита — разницы не было. И Михаил искренне обрадовался встрече с Алексеем. Но… Вот только Столяров немного сомневался — удачен ли его сюрприз, который сейчас сидел в камере минус двадцать седьмого этажа и ждал приговора. Дело-то он действительно передал в Княжеский Суд, но вот насчёт смертного приговора припугнул: на Терре такие вещи делались очень и очень редко. Обычно казнь заменялась либо бессрочной каторгой, либо высылкой за пределы государства. Последнее как раз было иногда хуже смерти…