Князь Тьмы и я. Книга вторая

И в этот момент к нему на телефон пришло сообщение. Звук резкий, словно в отдалении сквозь грохот надвигающейся бури, прорвался вой сирены. Тысячник достал телефон, посмотрел на экран, помрачнел, перевел взгляд на меня.

— И? — я и так нервничала, а тут еще он молчит.

Навьен повернул экран ко мне позволяя воззриться на что-то нечитаемое. И не понять, то ли рунная вязь, то ли иероглифы.

— А, ты же мелкая! — вспомнил «вдруг» этот тысячелетний тролль вампирской наружности.

И под моим мрачным взглядом, снизошел до перевода:

— Сообщение от доктора Савадж.

Я вспомнила блондинку в морге. Кивнула с умным видом и спросила:

— Как она?

Пришел звук второго сообщения.

— Она? — читая второе сообщение, задумчиво произнес Навьен.- Она нормально.

Посмотрел на меня и произнес:

— Ивгену Женьер забрали.

Я как-то даже не сразу поняла, о чем он. Ивгена была мертва. Ее казнили еще в обувном бутике, ей же принадлежащем, и, насколько я понимаю, родственников у нее не было, так что тело…

— О, черт! — я вспомнила, что наличие тела, еще не гарантирует собственно наличие смерти. — Кто? — с замиранием сердца спросила у Навьена.

Тот ответил явно нехотя:

— Княгиня Мортем.

У меня не было слов. Не было эмоций, не было ничего… кроме пары-десятков тысяч вопросов.

— Княгиня Мортем?.. — начала было я.

— Да, способна оживлять, как и все рожденные князьями, — голос Навьена был отражением моих собственных эмоций и чувства абсолютной безнадеги.

Черт!!!

— Мы можем?.. — начала было я.

— Сунуться в замок семьи Мортем? Нет. Князь Мортем и его сыновья слишком… чувствительны. И если князь Даркан тягу к тебе воспринимает естественным продолжением уже неоспоримо имеющихся чувств, то… — Навьен посмотрел на меня.

Он больше ничего не сказал, но оно и не требовалось.

В принципе как бы не требовалось, но:

— Мы же не можем это так оставить? — нервно проговорила я.

— Мы — можем, я – нет, — спокойно ответил тысячник. — Я разберусь с ней сам.

То есть он пойдет себе геройствовать, вести расследование, мотаться по городу, жить в конце концов, а мне тут… заниматься сексом с Дарканом? Так получается?

Посидела, нервно кусая губы, и высказала:

— Ты не можешь так поступить со мной, Навьен.

Шаг ко мне, тысячник наклонился, посмотрел мне в глаза и тихо выдохнул:

— Я не могу поступить с тобой иначе, Каиль. Ты — его женщина. Ты его жена. И он тебя искренне любит, к моему бесконечному сожалению. Я сделал все, что мог. Я пытался. Я убрал доктора и зачистил следы. Я… Ты слышала слова князя.

Подавив судорожный вздох, тихо переспросила:

— Это те слова, среди которых было: «Каиль вполне устраивает меня и такой, какая она есть»?

Тысячник молча кивнул.

Что ж, эти я слышала.

— Это после твоей фразы: «Обычная девка, таких миллиарды. Я уберу ее быстро, найду максимально похожую вампиршу, пара операций и никто никогда не заметит подмену, а у вас будет достойная княгиня без вывертов и склонности к диверсиям»? — поинтересовалась у Навьена.

— Хороший слух, — весьма цинично похвалил он.

Да, слух у меня, к сожалению, хороший.

— Это был наш единственный шанс? — спросила едва слышно.

И Навьен устало произнес:

— Да.

Помолчал и добавил:

— Прости.

Когда он выпрямился — я все еще смотрела на него. Когда развернулся, и вышел — я смотрела в пространство, где еще секунду назад стоял он, и чувствовала как глаза жгут слезы. Когда за ним захлопнулась дверь, две соленые капли сорвались с ресниц.

Дверь открылась снова, вошла моя новая горничная, которую я абсолютно точно верну Малисент, как только придумаю иной вариант увольнения Греи, в смысле тот вариант, в котором Даркан не отрывает ей голову, я…

— Княгиня, — Грэя неожиданно подошла очень близко, наклонилась к моему уху, и прошептала, — князь приказал покинуть столовую и спуститься вниз. Приказ немедленно надлежит исполнить.

Очень хотелось сказать нет, ответить как-нибудь грубо, хотя бы просто заорать, но… я внимательно посмотрела на горничную. Взгляд вампирши выражал что-то такое, чего явно не могла выразить речь, и… она переживала за меня. У меня как-то вдруг сложилось такое ощущение, что Малисент в своем доме всех заразила этой несвойственной вампирам добротой.

— Игрой «в любовь» ты князя надоумила? – мрачно поитересовалась.

— И не только, — с энтузиазмом и сияющей клыкастой улыбкой подтвердила она. — Я предложила двенадцать действительно работающих методик.

Да чтоб тебя!

И я собиралась высказаться по поводу всей ее психотерапии, но Грэя вдруг перестала улыбаться, и напряженно произнесла:

— Княгиня, я ощущаю опасность. Поднимайтесь очень тихо. Идите туда.

И Грэя указала на стену. Там действительно стена была. И темно-зеленые в черные трефы обои, и серебряная окантовка, и… там оказалась дверь. Я это поняла, едва Грэя ее открыла, а так ни за что бы не догадалась. И еще одна маленькая деталь, которую я несколько упустила из виду — вампирша забрала со стола и мой стакан с соломинкой, и салфетку, которая лежала передо мной.

Случившееся далее меня потрясло!