Князь Угличский (СИ)

- И слава Богу! Турский султан уж два лета тщится повоевать Мутьянскую землю и Семиградье, что за карпатскими горами лежат, у немецкого цесаря. Он турским слугам своим Волошскому господарю Михаилу да Крымскому хану Газы Гераю на то дело повелел со всеми войсками своими идти. Опосля султан Мехмед в Крыму сразу двух ханов фирманом назначил. Нету у крымских людей ноне войска лишнего, чтоб нам беспокойства чинить. Яз смотрю на се и душа радуется. Теперича спокойно на Москве. Да! Запамятовал яз. Приходил младой князь Пожарский хромец. Яз, как ты просил, указом государя дал ему чин стольника и назначил головою над строительством царской дороги с великой властью. Что ты в нем нашел? Токмо, что образован хорошо, так то евоной матери надобно спасибо сказать.

- Весть мне бысть. Государев тот человек великий станет.

- Ну ладно, к вечеру приуготовься пойдем к государю, покуда ступай к жене. Ждала она, страшилась за тебя. Не ценишь ты, царевич, дщери моей, любимой, ано яз лучшее тебе отдал, чего есть у меня.

- Что ты Борис Федорович. Бога побойся, Ксения лучшее, что есть в жизни моей.

- Ладно, ладно. - Довольно улыбнулся боярин - Ступай к жонке, помилуйтесь покуда, обаче не забудь в вечор к царю.

- Не забуду, Борис Федорович.

Государь принял нас в Панихидной палате, что располагалась в углу дворца, выходящего на реку и Благовещенский собор. Она также как и Грановитая имела в центре квадратный столб для удержания сводчатого потолка. Была прямоугольной формы, с небольшими окнами, выходящей одной стороной на Москву реку, короткой стеной на боковой фасад Благовещенского собора и третьей на внутренний проход дворца. Здесь обычно, после панихиды по усопшему государю собирались высшие иерархи церкви на поминки. Зал, несмотря на наличие окон, был темноват, роспись на стенах имела явный религиозный оттенок.

Когда мы вошли, царь, одетый в темные одежды, сидел на стульце и с деревянной резной подставки читал толстую книгу. Вид он имел изнуренный и болезненный. Увидев меня, улыбнулся.

- Брате мой, победитель болезни смертной, како Моисей пред Фараоном заслонивший народ свой от чумы! - И потянул ко мне руки не вставая. Я подошел ближе, и государь обнял меня и поцеловал.

- Здравствовать тебе многие леты, государь. Не было в сем деянии опасности смертной для меня.

- Ты своей волей в город чумной поехал? Люди тама без счета гибли? Могли ли спастись души христианские без подмоги твоей? Не преуменьшай деяний своих царевич. Христианское милосердие тебя сподвигло на подвиг сей. А мне сказывали, бо в младые годы жестокосерден был ты. Теперича знаю лжа все и наветы злые. Вот за временем не упомню, кто то был. Яз ему указал бо Сибирские земли. Велики дела твои для царства нашего. Желаю вознаградить тебя, брате мой, за веру твою чистую, за небрежение мое в детстве твоем.

- Почто напраслину на соби возводишь государь? Никоего небрежения не помню яз вовсе. Только добро от тебя мне было, и Борис Федорович завсегда с лаской и вниманием, а уж за то, что сосватал мне в жены Ксению, так об том тебя и вовсе до скончания дней моих буду благодарить.

- Не могу же, яз оставить подвиг сей без награды.

- Прошу милости и воли твоей государь.

- Чего просишь?

- Людей моих, что своей волей пошли в сам чумной город и делами своими спасли шесть тысяч христиан, желаю твоей милостью отметить. Награждаешь ты государь лучших людей угорскими золотыми за дела великие. Но не все их носят, и многие лучшие люди безвестными бысть среди народа твово. Хочу просить тебя указом своим повелеть установить знаки особые для ношения на груди. За воинские подвиги кресты в честь Святого Георгия Великомученика, за мирные дела знак Равноапостольной княгини Ольги, выплатой денежной от государевой казны единовременно иль ежегодно сколь укажешь. И теми знаками наградить людей моих, что победили смерть.

- Хороша придумка. Велю. Борис Федорович приготовь указ как царевич того пожелает. Ещё чего хочешь?

- Прошу веленья твоего послать лучших людей учится в заморские страны наукам разным.

- К чему сие? Опоганятся людишки без православного духовного окормления за морем?

- Государь, ныне служат тебе иноземцы медиками, воинскими людьми и градодельцами. А что если не в полную силу на благо государево трудятся оне? Вдруг обманывают тебя государь и слуг твоих ближних? Надобно нашего, русского корня людей послать в учение заморское, чтоб опосля служили верно, на благо царства Московского.

- Что ж вижу в сем пользу для государства нашего. Что думаешь, Борис Федорович?

- Нужное дело, государь. Здеся только вижу препону, что остаться за морем могут сии людишки, да дорого верно стоит та учеба.

- Что думаешь на сии доводы царевич?

- Людей надобно подобрать верных вельми, а что до цены ученья, так ноне платим иноземцам великие деньги, значит, считай, золото за море отдаем, а коли наши будут люди хитрые, так сколь ни плати добро внутри земель останется твоих государь.

- Велю. - Указал царь. - Себе, чего пожелаешь?

- Государь. Грех мне у тебя чего просить. Все, по воле твоей, есть у меня.