Князь Велизарий

Из Константинополя подкрепления не поступали. В то время мы ничего не знали, но именно Иоанн Каппадохия спутал нам все карты. Он заявил Юстиниану, что у него нет ни одного человека. Госпожа предлагала написать Теодоре, но Велизарий посчитал неудобным, чтобы женщина обращалась к другой женщине-императрице, ведь они обе не были связаны напрямую с военными вопросами. Но госпожа Антонина тайно написала императрице в конце ноября, в тот день, когда мы сместили Сильверия. Она сначала живо описала суд, а потом в постскриптуме упомянула о военных проблемах. Госпожа понимала, что Теодора будет рада услышать об унижении Сильверия, потому что он ее разозлил тем, что отказался ей в свое время помочь, хотя ее и не поддержал Юстиниан, когда Теодора просила снова назначить патриарха, который был энергичным и уважаемым человеком (его сместили, потому что он поддерживал монофизитов). Госпожа Антонина писала, что новый Папа кажется ей более доступным священнослужителем.

Велизарию стало сложно наводить порядок в городе, население бунтовало: теперь они ели только траву и кору. Разразилась чума и унесла с собой двенадцать тысяч жизней. Солдаты продолжали ежедневно получать зерно, вино и немного солонины, поэтому их погибло гораздо меньше.

Каждые два-три дня проводились вылазки, но стало ясно, что готы не хотели подставлять себя под стрелы наших всадников. Кому нравится, когда в него стреляют, а он не может даже ответить! Тем не менее Виттих не стал формировать отряды собственных лучников-всадников.

Я могу привести сотни примеров из разных эпизодов осады. Мне хочется рассказать несколько историй, связанных с ранами, полученными в сражениях. В день, когда Феодосий прибыл в Рим вместе с конвоем, Велизарий отвлекал внимание врага, устроив нападение на готов у других ворот. В этом столкновении всю нагрузку на себя приняли придворные кирасиры. Когда они возвратились вечером у двоих кирасиров были ужасные раны. Одному из них, Арзесу, персу, который прежде принадлежал к бессмертным, в лицо у носа глубоко воткнулась стрела. Другой пострадавший был фракиец Кутилас. Он вернулся с копьем, торчащим из головы. Когда он двигался, копье колыхалось, как страшное перо. Они не обращали внимания на эти раны и продолжали сражаться к ужасу готов, которые начали вопить.

- Это не люди, а дьяволы!

Хирург из головы Кутиласа извлек пику, но рана воспалилась, и воин умер через два дня. Арзеса осмотрел тот же самый хирург. Он нажал ему сзади на шею и спросил:

- Здесь болит?

- Да, - ответил Арзес. Хирург сделал разрез на шее Арзеса, увидел там кончик стрелы и ухватил его пинцетом. Потом у самого носа Арзеса он отпилил стрелу и стал вытягивать наконечник. Арзес потерял сознание от боли. Но у него кровь была чистая, и рана затянулась без всяких осложнений. Потом Арзес участвовал в разных схватках и выжил во время войны.

Вот еще один случай. Троян, командир отряда, о ком я уже писал, получил рану над правым глазом и около носа. Эти раны нанесла ему разветвленная головка наконечника стрелы. Стрела была присоединена не очень крепко к наконечнику и отцепилась от удара. Троян продолжал сражаться. После этого все боялись, что он может умереть в любой момент, но он продолжал жить и не страдал от боли, хотя колючий наконечник оставался в его теле. Спустя пять лет головка начала медленно появляться. Прошло двенадцать лет, и Троян вытащил ее как занозу.

Что касается раны Хорсомантиса, оруженосца Велизария, то тут произошла совсем странная история. Рана была неглубокой царапиной. Его задело копьем по ноге, но рана сильно разболелась, и ему прикладывали повязку из чистотела к ране. Он отсутствовал в важных сражениях, где отличились его товарищи. Когда он выздоровел, то поклялся отомстить готам, как он выразился за "оскорбление его голени". Его белая кобыла недавно принесла жеребенка, у него было кобылье молоко, и он готовил кумыс. Как-то выпив много кумыса, он сел на кобылу с полным вооружением и отправился к воротам Пинциана. Хорсомантис заявил караульному, что достопочтенный Велизарий приказал ему отправиться во вражеский лагерь. Всем было известно, что Велизарий ему доверял, поэтому караульный не усомнился в его словах и открыл для него ворота.

Караульные видели, как Хорсомантис ехал до переднего поста готов, где было человек двадцать. Они его увидели и решили, что это еще один дезертир. Готы двинулись ему навстречу. Каждый из них надеялся получить в награду кобылу. Хорсомантис натянул лук. Бам! Бам! Бам! И три гота свалились на землю, а остальные быстро развернулись и стали удирать, Хорсомантис застрелил еще троих, а затем медленно довернулся в направлении города, придерживая резвую кобылу. Отряд из шестидесяти готов ринулся за ним, но Хорсомантис развернулся и сделал вокруг них полукруг. Он больше никого не убил, но ранил еще двоих, потом сделал полный круг, и убил еще четверых.

Я наблюдал за ним с высоты рва и быстро побежал к госпоже Антонине, которая беседовала с офицерами охраны. Я сказал, что не стоит пропускать удивительный спектакль.

- Он сошел с ума! - воскликнул я.