Князь Владимир и истоки русской церковной традиции. Этюды об эпохе принятия Русью христианства

Крещение Руси было многополярным явлением и международным делом. Претензии греков, латинян, мусульман и иудеев, известные как из Повести временных лет, так и из национальных исторических произведений, созданных в Византии, Священной Римской империи, Хорезме и Хазарии, на организацию успешной русской миссии говорят сами за себя. Очевидной параллелью к рассказу о «выборе веры» в Повести временных лет сообщения Ал-Марвази о принятии русами ислама и Петра Дамиани о принятии латинства являются именно потому, что этого не произошло. Разрыв с действительностью подчеркивает желание, о котором и идет речь в сюжете «выбора веры». В этом утверждении заключена основная мысль о смысле летописного рассказа о «выборе веры», о степени его приближении к исторической действительности. Этот рассказ демонстрирует свою инверсивность – чем более в нем говорится о внешнем характере выбора веры, тем более он кажется внутренним, «интимным», и чем более личным он описан в жизни князя Владимира, тем более плодотворным во внешних делах он является. И чем громче писали о своих успехах иностранные контрагенты Руси, тем менее, как выясняется, они в них преуспели, но тем более подчеркивается правота митрополита Илариона в Слове о законе и благодати, монаха Иакова в Памяти и похвале князю Владимиру и автора Повести временных лет. Эти диалектические, антиномические утверждения следует подкрепить конкретно-исторической реконструкцией событий.

Глава 4 Крещение Руси: Киев, Херсонес, Тмутаракань

Если в предыдущей главе нас интересовала идея, приведшая к принятию христианства на Руси (традиционно она именуется «выбором веры»), то теперь необходимо остановиться на историческом сюжете, объясняющем крещение князя Владимира. При этом следует отметить, что данная проблема в научной литературе детально проработана. Не считая нужным пересказывать выводы исследователей, широко представленные в трудах последних десятилетий, дерзну привнести нечто новое и в сюжет, подстраивая под эту предлагаемую новизну и тектонику исследования.

Сама по себе историческая логика крещения св. князя Владимира и Руси восстанавливается благодаря работам М. Д. Приселкова, А. Поппэ, Г. Г. Литварина и других историков следующим образом[55]. Будучи неудовлетворен результатами языческой реформы 980 года и вынужденный выбирать новую религию из числа наиболее влиятельных (по современной терминологии – мировых), князь Владимир, вероятно, предпринимал определенные усилия для окончательного выбора, скорее склоняясь, как когда-то его бабка княгиня Ольга, к восточно-христианской традиции. Однако его решение подстегнули события 987 года в Византии, когда начавший восстание Варда Фока, племянник византийского императора Никифора Фоки, доместик схол Востока, дошел с армией от Антиохии до Константинополя, покорив себе практически всю Малую Азию[56]. В то же самое время болгарский царь Самуил, также начавший войну против Византии (планируя кампанию 989 года, он, вероятно, находился в сговоре с Фокой), перешел границу и захватил ключевой на пути к Фессалоникам город Верию[57]. Константинополь и лично император Василий II с соправителем императором Константином оказались в весьма тяжелом положении и, как всегда в подобных ситуациях, подключили к решению проблемы мощный византийский дипломатический корпус. «Побудила его нужда послать к царю русов – а они его враги, – чтобы просить их помочь ему в настоящем его положении» – так писал об этом Яхъя Антиохийский[58].

Древний Киев, реконструкция Д. Мазюкевич.

Дальнейшие реконструкции событий слегка расходятся. Большинство историков предполагает, что стороны довольно быстро достигли соглашения и Владимир выслал свои войска в Константинополь. Шеститысячный отряд русов сражался под Абидосом и вынудил Варду Фоку отсупить[59]. Условием оказания военной помощи, выдвинутым князем Владимиром, была женитьба на сестре императоров Василия и Константина Анне. Византийцы вынуждены были поставить контрусловие: Владимир должен был принять крещение. По всей видимости, решение было принято заранее, поскольку долго князь Владимир не раздумывал и стал христианином сразу после переговоров. Если верить хронологии, предложенной Иаковом Мнихом, и учитывать сообщение Яхъи Антиохийского, который не знал о походе на Корсунь, следует с особым доверием отнестись к оговорке Повести временных лет: «Крести же ся въ церкви святое Софьи, и есть церкви та стояще в Корсуни граде, на месте посреде града, идеже торгъ деють корсуняне… Се же не сведуще право, глаголють, яко крестился есть в Кыеве, инии же реша – в Василеве, друзии же реша инако сказающе»[60], свидетельствующей о том, что князь крестился сразу после окончания переговоров и его крещение не было публичным – спустя 130 лет никто точно уже и не помнил, где и как оно произошло.