Князь. Война магов

Три версты туркестанский скакун пролетел, как птица – в один миг. Усадьбу боярина Калединова князь увидел еще издалека. Размером немногим менее отцовской, она прочно обосновалась в излучине реки, поднимаясь над полем белых и желтых кувшинок метров на пять: три метра – земляной вал, еще два – бревенчатые стены. Если прибавить то, что неведомая протока имела ширину не меньше десяти саженей, – укрепление надежное. Его, почитай, только с одной стороны оборонять при нужде придется. Над стенами возвышались кровля дома и два православных креста: над луковкой рубленого храма и над острой шапкой колокольни. Видать, прочие постройки были заметно ниже.

Не доезжая до усадьбы примерно полверсты, Зверев свернул к воде, спешился, ослабил Аргамаку подпругу, но к реке не пустил: горячий после галопа, запариться может. Так и стоял, удерживая скакуна под уздцы и наблюдая за маленькой боярской крепостью. Ворота открыты – хоть и одна только створка, – неподалеку пасется табун в два десятка лошадей. Двое пастухов: один с кнутом, в длинном черном кафтане, второй – в светлой косоворотке, маленький. Подпасок, что ли? Оба ходят. Значит – живые. Над воротами, свесив через бревно руки, стоит холоп в темной шапке и белой рубахе, смотрит в сторону Андрея. Без пики, без брони. Да оно и понятно – жара. Холоп отступил назад, глянул во двор, вернулся на место. Значит, тоже жив. Ни лихоманка, ни упыри не сожрали.

– Вроде нормальная усадьба, – пожал плечами князь. – Наплел чего-то купец, намудрил. Испугать, что ли, хотел? Ладно, Аргамак, пошли. Напьешься – пастись пущу. Пока еще остальные доползут…

Обоз он встретил перед поворотом дороги. Остановил, приказал холопам натянуть поверх брони полотняные рубахи, сам набросил на плечи епанчу – не война ведь, зачем местных жителей железом пугать? Неладное подумать могут. Семену Чекалину красноречиво покрутил пальцем у виска – после чего приказал трогаться.

Однако в усадьбе, как оказалось, тоже подготовились к встрече: когда путники поравнялись с табуном, дорогу им преградили двое мужиков и баба, держащая на полотенце большущий круглый хлеб.

– Доброго вам пути, гости дорогие, – дружно поклонились они. – Прошу к нам завернуть, откушать чем Бог послал, в баньке попариться, отдохнуть с дороги.

– Не было никого! – бочком, словно краб, подбежал к Аргамаку купец и остановился возле стремени. – Вот те крест, княже, заперты были ворота. И тишина.

– Благодарю за приглашение, – склонил в ответ голову Зверев, – да путь у нас еще дальний, каждый час дорог.

– Не велел боярин никого мимо пропускать, добрый человек, – не уступали дорогу местные. – Сам ныне в отъезде, но к сумеркам вернется всенепременно. Осерчает, обидится. Не с кем перемолвиться ему, скучает в нашей глухомани. Заворачивайте, гости дорогие, не побрезгуйте. Ни яств, ни меда хозяин не пожалеет. Коли товар приглянется, то и за ценой не постоит. Ключник уж и баню велел затопить, и столы скатертью чистой застелить. Ночь близка, город далече. Где еще теплую постель да беседу интересную найдете? Не обижайте господина нашего, не отказывайтесь от щедрости его. Мы и за лошадьми вашими присмотрим, и товар убережем.

Местные холопы склонили головы в поклоне и ждали ответа.

– Не оставайся, Андрей Васильевич! – дернул за стремя купец. – Не к добру все это. Ой, прости Господи, пожалей душу мою христианскую, ой, не к добру. А ну душегубы опять появятся?

Как раз последние слова и заставили Зверева спешиться.

– На обоз посмотри, – бросил он поводья Чекалину. – Куда мы от верховых денемся? Захотят – все едино догонят. В чистом поле не отбиться, за стенами ночевать спокойнее.

– Благодарю за приглашение. – Князь подошел к холопам, отломил краюху хлеба, сунул в перемешанную с перцем соль, откусил. – Останемся с радостью. Да только, боюсь, обоз наш к вам на двор не поместится.

– А мы его здесь, напротив терема составим. Дозорные ночью со всем тщанием приглядят. Лошадок к табуну пустим – пусть отдохнут, повеселятся на свежей траве.

– Так тому и быть, – махнул рукой Андрей. – Готовьте свои хоромы. Боярина-то как зовут?

– Федот Владиславович Калединов, из рода Тверских Калединовых, что еще Владимиру Святому служили, – торопливо заговорил один из холопов. – По старшей линии, боярин, мы идем…

– Не боярин! – перебил его Зверев. – Князь Сакульский, Андрей Васильевич. Ну да меня ваш хозяин и сам должен знать.