Князь-волхв

Тимофей тронул кончиком меча вибрирующую пустоту над бороздой. И едва успел отдернуть руку. Меч раскололся надвое — от острия до набалдашника рукояти. Упавшая наземь сталь разбилась, будто глиняные черепки. Путь преграждала незримая, но непреодолимая стена. И обегать ее времени не было: Бельгутай занес руку с ножом, так и не добежав до Угрима.

«Метнет!» — пронеслось в голове Тимофея. Засапожник-хутуг вообще-то плохо приспособлен для метания. Однако, брошенный опытной рукой, он вполне может нанести серьезную рану.

— Кня-а-аже! — вскричал Тимофей. — Берегись! Нож!

Татарин швырнул свое оружие с разбега, с полудюжины шагов. Засапожник, вертясь, полетел в неприкрытое горло Угрима.

Князю пришлось отвести правую руку от Арины. Угрим направил сжатый кулак на нож. Хутуг звонко переломился в воздухе. Кривое лезвие вонзилось в земляной пол у ног Угрима, рукоять ударила в потолок над его головой и отлетела за спину князя. Теперь от чародейского поединка отвлекся уже Угрим. И Арине хватило секундного послабления, чтобы выскользнуть из-под магического пресса. Княгиня отпрянула от стены.

Трехцветный магический круг, не встречая более никакого сопротивления, беспрепятственно вошел в древнюю кладку. Вошел и погас. Гудение воздуха, взбороздившего земляной пол, стихло. Камень был вмят в камень. А продавленная в стене дыра оказалась столь глубока, что в ней поместилась бы охотничья рогатина. Увы, вся колдовская мощь была потрачена впустую.

Эта схватка тоже окончилась вничью. Княгиня с исцарапанной о камни спиной по-прежнему стояла на ногах. Арина хрипло дышала, но тонкие смуглые руки уже плели в воздухе замысловатые магические пассы. Покачивалось в неведомом ритме и голое тело. Изгибаясь по-змеиному, княгиня обманными маневрами старалась сбить противника с толку, не позволяла ему сосредоточить магический удар в одной точке и всячески стремилась пробудить крайне неуместное в этом бою желание мужчины к женщине.

Заморская ворожея извивалась в таинственном, влекущем, будоражащем танце, ничуть не стесняясь своей наготы, а наоборот, выставляя ее напоказ. Это была обычная женская хитрость, но Арина старалась больше, чем любая из женщин. И хотя не время было сейчас любоваться прелестями прекрасной гречанки, Тимофею стоило немалых трудов отвести глаза от этих высоких грудей и округлых бедер и прогнать ненужные мысли. Бельгутай — и тот на пару мгновений прилип к княгине вожделеющим взглядом.

Один только Угрим не отвлекался на соблазнительно-гибкое тело Арины. Угрим неотрывно смотрел лишь в ее влажные карие глаза. И отнюдь не влюбленно смотрел. Князь-волхв тоже совершал плавные движения руками. И двигался сам, меняя стойки, позы, место расположения. Он словно уклонялся от невидимых стрел и одновременно танцевал последний смертельный танец с супругой. А может, и в самом деле уклонялся. А может, действительно танцевал. Кто их, этих чародеев, знает…

Судя по всему, близилась кульминация затянувшегося противостояния. Угрим и Арина готовились к решающему удару. Каждый вбирал в себя силу — столько, сколько мог, сколько успевал, сколько умел — и зорко следил при этом за движениями противника. Оба — и волхв, и ворожея — не видели сейчас ничего, кроме друг друга.

А значит, с Бельгутаем надлежало разбираться Тимофею. И без оружия притом. Если степняк вновь встрянет не в свое дело, то придется. А ведь встрянет же!

Татарский нойон мягким кошачьим шагом приближался к Угриму.

Тимофей встал между ним и князем.

— Бельгутай! Не надо! Не лезь! — предупредил он по-татарски, еще надеясь образумить, уговорить, остановить…

Но Бельгутай будто оглох. Татарин упрямо шел вперед.

Что ж, ладно… Тимофей поднял кулаки. Черного бесермена ему удалось утихомирить с одного удара. Сколько выдержит Бельгутай?

Когда он уже заносил руку, целя в неприкрытую шеломом голову татарина, степняк вдруг резким нырком ушел вправо — в сторону и от Тимофея, и от Угрима. Ханский посол бросился вовсе не на князя. Бельгутай метнулся в темную нишу за его спиной. К Кощеевой Кости.

* * *

Видимо, от взгляда Угрима не укрылся неожиданный рывок Бельгутая. Или князь распознал замысел нойона каким-то иным способом. Глаза князя-волхва по-прежнему смотрели на Арину, руки все так же выписывали в воздухе сложные пассы, но…

— Останови его, Тимофей! — приказал Угрим.

— Не отдавай ему Кость! — взвизгнула Арина.

Княгиня тоже все заметила и все поняла. И она тоже не желала, чтобы Бельгутай вынес Черную Кость из подземелья.

Ну да, конечно, гречанка ведь сама претендует на древнюю реликвию. Как и Угрим. Но ни князь, ни княгиня не могли сейчас прервать поединок и задержать татарского нойона своими силами. Ни тот ни другая не позволяли себе отвлечься даже на краткий миг, ибо каждый способен был в любой момент нанести противнику смертельный удар.

А Бельгутай уже подхватил кристалл с десницей Кощея. Сдернул со стены один из горящих факелов. Бросился к выходу из зала.