Князь. Записки стукача

По вечерам читал отцовскую библиотеку, всю состоявшую из Вольтера, Руссо, энциклопедистов, сочинений о Наполеоне и малопристойных романов Ретифа де Бретона. И нетерпеливо ожидал, когда тетушка разрешит закончить добровольное затворничество…

У меня было время подумать о себе. Проклятая кровь предков-рабов! В душе моей все время жили двое. Один презирал титулы и аристократов, но все это имел. Другой гордился титулом и тем, что он аристократ… Один был способен на смелые поступки, другой был трус и раб…

И стоило появиться сильной, чужой воле, как раб просыпался и спина гнулась… Даже история с графиней была рабская. Я не только её не любил, мне были противны ее похоть, вульгарный голос – все в ней. Но она приезжала, и я с ней покорно спал…

Все это я знал и прощал себе. А пока я хотел жить, наслаждаться свободой, которую чуть было не потерял. И как о страшном кошмаре, вспоминал о гувернере и радовался, что он далеко в скучной Женеве.

Именно тогда я начал встречать эту девушку…

Ох какие опасные девушки появились тогда – в те хмельные годы русской свободы. Впервые увидел ее во время верховой прогулки. Пронеслась мимо во весь опор с совершенно безумными глазами. Одета была в шаровары, сапоги и русскую рубашку с узором…

Знакомство наше состоялось позже, и не совсем обычно.

Я сидел в кабинете отца, когда пришел Васильич и сказал, что взбесилась собака. Он попросил отцовское ружье с серебряной насечкой, висевшее на стене над кроватью.

И ушел ее пристрелить…

Вскоре на дворе послышались крики. Я слышал, как кричал о чем-то Васильич, потом звук выстрела… И шум вспорхнувших с деревьев ворон…

Вернулся перепуганный, взволнованный Васильич, все рассказал.

Взбесившийся пес – огромная кавказская овчарка – стоял у будки. Увидев Васильича, пес, рыча, отступил и приготовился броситься на старика. Васильич уже вскинул ружье, когда будто из-под земли выросла она и метнулась между ним и псом…

– Я ведь чуть не пристрелил ее, барин, – Васильича трясло. – И тут пигалица пошла на пса. Глядит ему в глаза и идет… И бешеный пес заскулил и отступил… Негодница расхохоталась, выхватила у меня ружье и преспокойно пристрелила пса!

– Да кто она?

– «Чудная» – так ее здесь все зовут. Это маленькая барыня, дочь Льва Николаевича Перовского.

Была ли она красива? Да нет! У нее были легкие русые волосы, упрямый большой лоб и круглое лицо нежной девочки. С каждым годом этот лоб будет становиться круче и заметней – как бы завладевая лицом…

Такой лоб мне пришлось увидеть еще у двоих – у немца Карла Маркса и у большевистского вождя Ленина…

Она была дочерью Льва Николаевича Перовского, бывшего петербургского губернатора – после покушения студента Каракозова его отправили в отставку вместе со всеми либералами. Теперь он прозябал в совете при министре внутренних дел…

Эти Перовские – могущественный клан. Великолепный дворец, в котором помещалась Земледельческая академия в Москве, принадлежал когда-то ее прапрадеду графу Кириллу Разумовскому.

Впрочем, знатность Перовских, да и само их происхождение были окружены весьма двусмысленными подробностями, известными тогда всей России.

Их далекий прапрадед был простым казаком и горьким пьяницей. Вместе с ватагами казаков ходил грабить турок. Его сын, красавец Алексей Розум, был певчим в придворной церкви, когда будущая императрица Елизавета увидела его. Тотчас влюбилась (у дочери великого Петра, рожденной от простой кухарки, была кровь матери – и страстная тяга к лицам весьма незнатным; ее первым любовником стал простой поручик).

Как положено было тогда (традицию продолжит великая Екатерина), статс-фрейлина Елизаветы должна была испытать красавца певчего. Розум не посрамил казачество. Двенадцать часов статс-фрейлина не появлялась во дворце, после чего спала целые сутки.

Елизавета получила самые похвальные аттестации певчего, и Розума привезли во дворец.

Став императрицей, Елизавета добыла вчерашнему казаку титул графа Священной Римской империи… Теперь вчерашний певчий именовался графом Алексеем Разумовским. К титулу относился с юмором и много над собой подтрунивал. Двор дал ему другой титул – его звали «ночной император».

Трезвый Алексей был добродушен и скромен… Но пьяным граф Римской империи становился буен, беспощадно лупил вельмож. И супруги сиятельных придворных заказывали молебны в церкви (когда мужья ехали на попойку с хлебосольным графом), чтобы те вернулись без разбитых физиономий. Доставалось и Императрице. Пьяный Разумовский колотил «свое сокровище». Протрезвев, ползал на коленях перед закрытой спальней. Впрочем, долго обходиться без услуг «ночного императора» Императрица не могла…

Елизавета была богомольна. Не выдержав постоянных укоров своего духовника, решила тайно сочетаться браком с Алексеем Разумовским…

Венчались они ночью в церкви в его имении Перово под Москвой. О венчании была составлена бумага за подписью митрополита.