Княже мой, княже

Энзо тихо охнул и, подхватив Эвана за поясницу, подался вперёд. Прижался членом к бедру князя. Поймав его руку, опустил вниз, на свой пах.

Нащупав кольцо, Эван широко распахнул глаза и попытался поймать взгляд юноши, игриво смотревшего на него.

Больше он тем вечером ничего не сказал. Молча толкнул Энзо на кровать и принялся покрывать поцелуями его грудь. Затем перешёл к бёдрам и долго кружил вокруг члена языком, но так его и не поцеловал. Он не стал переворачивать Энзо на живот. Напротив, опрокинулся на спину и усадил его на себя.

Энзо, наконец получивший достаточную свободу, чтобы справиться с пуговицами сорочки, закончил раздевать его и теперь уже сам принялся целовать, исследуя каждую впадинку на животе языком. Поймать губами член Эван ему не дал – рывком развернул так, чтобы видеть его зад, и стиснул, снова разводя в стороны и рассматривая, как размыкаются складочки, встречая его. Поцеловал самое колечко входа и пощекотал языком, забираясь внутрь.

Энзо тем временем нашёл возможность поймать член князя и принялся яростно сосать, поглаживая яички рукой.

Наконец Эвану надоела игра. Он снова развернул Энзо лицом к себе и усадил верхом. Тот приподнялся, вставляя в себя его член, и задвигался в бешеном темпе, внимательно глядя Эвану в глаза. Тот снова поймал серёжки, болтавшиеся у Энзо в сосках, кончиками пальцев и принялся разминать. Энзо задышал тяжело и, в очередной раз надевшись особенно глубоко, выплеснулся Эвану на живот. Тот как зачарованный смотрел, как прозрачные брызги вылетают из члена любовника без помощи рук. Потом поймал Энзо за ягодицы и, несколько раз насадив на себя, тоже кончил внутрь него.

Энзо упал Эвану на грудь и какое-то время лежал не шевелясь.

- Ты снова выгонишь меня? – спросил он, немножко придя в себя.

Эван колебался.

- Чёрт с ними, - наконец сказал он, - надо только предупредить Джорджа, чтобы утром не заходил никто.

Он запечатлел на лохматой макушке Энзо поцелуй, осторожно отодвинул его в сторону и сполз с кровати. Напоследок, не удержавшись, пощекотал опавший член, чуть задев кольцо. Потом вздохнул и отправился в гардеробную искать халат.

Энзо тоже не стал долго лежать – он чувствовал, что если закроет глаза, то попросту уснёт. Поднявшись, он откинул в сторону край одеяла и закусил губу. Обида мгновенно вернулась, когда он увидел лежащее между свежих подушек кружевное бельё. Абсолютно точно – не его.

- Ложись, я скоро приду, - Эван подошёл к нему со спины и, зарывшись носом в волосы, запечатлел под ухом поцелуй.

Энзо стиснул зубы. Почему-то к горлу подкатил ком.

- Эван, тебе не обязательно делать вид, что я важен для тебя. Я понимаю, что это моя работа и всё.

Руки Эвана заледенели на его боках.

- И всё? – мрачно уточнил он.

Энзо, не отрываясь, смотрел на предмет одежды, лежащий перед ним.

- Тебе нравится белое кружево?

- Сейчас мне абсолютно всё равно, - Эван убрал руки, - Энзо, я не люблю истеричных женщин. И хотя я не встречал истеричных мальчиков, но их абсолютно точно тоже не полюблю. Если ты хочешь что-то мне сказать – говори.

Энзо резко развернулся и внимательно посмотрел на него.

- Ты никогда не оставляешь меня на ночь. Потому что приглашаешь кого-то ещё?

- Что? Энзо, ты что-то курил?

- Вот видишь? Так о чём нам говорить. Извини, что помешал. Наверное, мне лучше вернуться к себе.

Энзо выудил из-под кровати халат и, торопливо накинув на плечи, побрёл к себе.

Эван проследил за ним взглядом, чертыхнулся и побрёл в гардеробную раздеваться назад.

По дороге он позвонил в колокольчик, и как только в дверях появилась голова слуги, приказал:

- Ванну мне приготовь.

Только закончив умывание, он вернулся к кровати и заметил лежащий на простынях предмет.

- Точно свихнулся, - пробормотал он и, взяв в руки панталончики, хотел было спрятать их в комод, но принюхался и ощутил запах роз.

«Надо будет сказать ему, чтобы не душил белье розами, фиалки ему больше идут», - подумал он и убрал трусики в ящик.

Часть

Рано утром, разбуженный Чезаре, Энзо подошёл к окну и увидел, что последние листья облетели с деревьев, а в воздухе кружатся влажные пушинки снега. Началась зима.

Он зябко поёжился, обнимая собственные плечи, и долго стоял, прислонившись плечом к оконной раме: не хотелось вставать и не хотелось никуда ехать. И Эвана видеть он тоже не хотел.

Энзо внезапно понял, что абсолютно, непростительно размяк. Сделался похожим на Ливи с его истеричным желанием найти покровителя на все времена. Но он отлично видел, как обращаются обычно такие со своими мальчиками – Констанс мог неделями оставаться забытым и ненужным никому, в то время как МакКензи выбирал себе мальчиков по вкусу. Он не мог ничего сказать, потому что полностью принадлежал тому, кто оплатил его благополучие в стенах клуба, и не мог ничего поделать, потому что для МакКензи он был всего лишь игрушкой, которую можно было по желанию доставать из ящика и прятать назад.