Княжеская Русь. Книги 1-7

Без особых трудов ворвавшись в Северную Францию, Вильгельм в полной растерянности так и застрял в ней, потому что рыцари-крестоносцы вернулись раньше предполагаемого срока. Не решился Вильгельм со своим случайным сбродом идти на юг, навстречу хорошо вооруженным и обладающим навыками боя рыцарям, и по-прежнему сидел в Нормандии, утратив цель, но все еще на что-то надеясь. То ли на то, что рыцари сами уйдут, то ли на то, что сам при нужде успеет унести ноги.

Словом, затоптался, как то и предполагал великий князь Киевский.

А не видя поживы, его ватага начала помаленьку расползаться. Отряды таяли с каждым днем, и конунг ничего уже не мог с этим поделать.

Оставалось одно: устремиться в Англию.

И, спасая свою на глазах исчезающую армию, конунг Вильгельм повелел готовиться к вторжению в не тронутую грабежами и насилиями Англию. Он силой забрал весь флот, какой только мог сыскать поблизости, посадил на него берсерков и приказал им завоевать восточное английское побережье.

— Там ждут вас богатство, безнаказанность, женщины и добыча!..

Теперь и об этом с ужасом рассказывали многочисленные беглецы из Европы — монахи, бродяги, люди, которым надоело сидеть на месте в ожидании чего-то необыкновенного: то ли всеобщей гибели, то ли нового пришествия Иисуса Христа.

— Селенья жгут!..

— Города разрушают!..

— Детей продают в рабство!..

— И женщин!..

— В турецкие гаремы!

— Селища сжигают дотла!..

И опять каждый рассказывал о своем, не слушая, а то и перебивая соседа, такого же бедолагу-беглеца. Но великий князь понимал, что его гостями правит пережитый ужас.

Переполненная слухами, один страшнее другого, Европа уж и не надеялась на собственные силы. Оставалась одна надежда: на собственные ноги. И вся эта перепуганная и многообразная людская масса оседала при дворе гостеприимного великого князя Киевского Всеволода. Здесь бурлили страсти, вспенившиеся на дрожжах общеевропейского горя, страха и ненависти.

— У короля Англии Харальда малая армия, да и та раздроблена на две части. Он не может снять войска с севера, где даны грабят его города и села, продавая женщин и детей в рабство.

— Это сам Дьявол!..

— Дьявол пришел!..

Владимир и теперь старался присутствовать на отцовских встречах с купцами, монахами, священниками да и со всеми ужаснувшимися, а уж тем паче наблюдательными беглецами из Европы. Тем более из прибрежных стран Европейского Запада.

Почему это так волновало его тогда, в молодости? Он потом часто вспоминал об этом…

А слухи росли, роились, множились, слоились, как дурной туман.

— Вильгельм разгромил южное войско…

— Вильгельм разослал убийц для королевской семьи, намереваясь занять королевский престол…

Даже перепуганные мужчины толкались словами, перебивая друг друга:

— Супруга английского короля тайком посадила принцессу Гиту Английскую на торговое судно, идущее в северные страны…

— Неправда!

— Почему говоришь так?

— Потому что супруга Английского короля умерла во время родов!.. Она родила двойню, но выжила только девочка — принцесса Гита!

— А где она, эта Гита?

— Любовницу Английского короля схватили подосланные Вильгельмом убийцы, но она и под пытками не выдала, где сейчас законная принцесса Гита…

— А ее пытали долго и жестоко…

— Она все снесла молча…

— Ради принцессы…

Женщины нагнетали истерию…

В последнее время новости приносили и беженцы из Англии. Все боялись новоявленного герцога, каждый был объят своим ужасом и общим страхом. И все это выплескивалось в Стольном Киеве:

— Вильгельм разослал убийц по всем европейским странам.

— Он ищет Гиту Английскую.

— Чтобы по праву занять английский престол.

— При живом-то короле?

Женщины перебивали всех:

— Пытают огнем и каленым железом…

— Страшнее, чем кто бы то ни было…

— Все это выплеснется на вас, великий князь Киева. На вас…

И всё — на грани бестолковой женской истерики, с визгом и падением на пол.

Однако, молча выслушивая всех странников, великий князь Всеволод никогда не забывал о судьбе Великого Киевского княжения. Торговля с западными странами резко сократилась, но северные государства Вильгельм Завоеватель пока не трогал, а даны сами ушли на юг. Там они с яростью вторглись в бассейн Средиземного моря, берега которого начали беспрепятственно грабить.

Об этом тоже рассказывали беженцы.

— Что ж, даны ушли, — отметил про себя великий Киевский князь. И сказал: — Готовь, сын, торговый караван.

— Куда, батюшка?

— В Данию…

Распахнулась дверь, и в великокняжеские покои вошел весьма озабоченный Свирид.

— Прости, великий князь, что я без зова в твои покои…

— С чем пришел?

Свирид молчал, глядя на Владимира.

— Выйди, сын.

Мономах нехотя вышел.

— Говори.

— С горькой вестью, великий князь.

— Что за весть?

— Король Харальд пал в бою.

— Это точно?

— Я казню смертью своих разведчиков, если они приносят недостоверные вести.

Великий князь вздохнул, склонил голову. Помолчав, перекрестился:

— Вечная память.

— Завтра-послезавтра об этом узнает Киев, — негромко сказал Свирид.

— Решетом воду не удержишь.

— Зато другой новостью можно смыть с языков все прежние слухи.

— Какой — другой?

— Например, той, что Гиту спрятали в Испании.