Княжеская Русь. Книги 1-7

А в конце звонкого пира явилась дочь наместника боярина Ратибора Надежда с серебряным подносом в руках. На подносе стоял золотой кубок, до краев наполненный густым фряжским вином. Девочке — а ей по виду никак нельзя было дать более двенадцати-четырнадцати лет — нести тяжелый поднос с еще более тяжелым, наполненным вином кубком, из которого нельзя пролить ни капли, было невероятно трудно. Лицо Надежды закрывала прозрачная ткань, девочка впервые исполняла священную обязанность — подносила герою кубок славы, — а потому очень волновалась. Но все свои невольные промахи она тут же и устраняла, гибко балансируя складным, верховой ездой тренированным телом.

— Ох, хороша, — прошептал Железян. — Чудо как хороша…

И за столом все примолкли, опасаясь вспугнуть эту хрупкую красоту. Хан Иляс, видя, как девочка старается, не выдержал, поднялся из-за стола, и девочка замерла, не успев поднести к нему кубок. А он шагнул к ней, осторожно взял кубок с подноса, выпил до дна, не пролив ни капли, поставил кубок на поднос, бережно откинул покрывало и замер. Никогда в жизни своей не видал он такого чистого и прекрасного лица. Неожиданно для себя самого и для всех пирующих хан Иляс схватил девочку, как свою добычу, поднял ее над головой и понес торжественно к центру стола, где сидели Ратибор, Владимир Мономах, Меслим и Железян. Остановился перед Ратибором, прижал к груди девочку, так и не выпустившую из рук подноса. Вдруг резко поднял ее на вытянутых вверх руках и упал на колени:

— Великий боярин, отдай мне свою дочь в жены единственные, ибо поразила она мое сердце раз и навсегда! Любой выкуп проси с меня, я все отдам. Все!.. Десять тысяч коней, сто тысяч коней!..

Ратибор в растерянности оглянулся на князя Мономаха.

Мономах усмехнулся:

— Надежда — христианка, хан Иляс.

— Я приму христианство, князья и бояре. Приму, как только день крещения мне назначите!

— Тогда, это… — Ратибор беспомощно вздохнул. — Жених завидный, конечно…

Меслим шепнул что-то Мономаху.

— Я за тебя доскажу, боярин Ратибор, — улыбнулся Мономах. — Только твоя девочка должна нас покинуть.

Не дожидаясь отцовского повеления, Надежда тотчас вышла, унеся с собою и серебряный поднос с кубком.

— По нашим обычаям, высокий хан Иляс, ты платишь за желанную выкуп, — неторопливо начал князь Мономах. — Ну, скажем, пять десятков коней. По-русски это называется вено. Если девушка согласна стать твоей женой, она вяжет венок из ромашек, и лишь после того начинается сговор между родителями.

— А я — круглый сирота… — по-мальчишески потупился хан Иляс, племенной вождь половецкой орды.

Сказано это было столь простодушно, что все громко рассмеялись.

— Если ты не против, хан Иляс, твоих родителей буду представлять я, — сказал Мономах. — Ты не возражаешь, боярин?

— За честь почту, — поклонился Ратибор.

Хан Иляс вдруг сорвался с места и заторопился к выходу.

— Ты куда, хан Иляс?

— Так это… Вено! Вено за мою желанную!..

На рассвете следующего дня молодежь, возглавляемая ханом, пригнала табун лошадей в пятьдесят голов.

А вскоре дочь наместника великого князя Киевского боярина Ратибора сплела и надела на голову ромашковый венок.

А потом было крещение хана Иляса, где ему дали имя Илья. А потом, естественно, состоялась и свадьба…

2

Свадьба была не только веселой, но и широкой, как когда-то говорили на Руси. Гуляли аж восьмой день, когда из стольного града примчался гонец с повелением великого князя Святополка Изяславича немедленно прибыть для доклада («Одвуконь!» — как сообщил гонец) наместнику боярину Ратибору. Ратибор не любил быстро скакать на лошадях, так как они после такой скачки чаще всего сдыхали. А потому поехал на двух парных колясках, по пути пересаживаясь с одной на другую.

По прибытии в Киев он был принят великим князем незамедлительно и без доклада.

Войдя в покои, Ратибор приветствовал великого князя по-дружинному, то есть попросту резко склонив голову на грудь. Великому князю это не понравилось.

— Как ты смел, мой наместник, без моего разрешения выдать свою дочь за поганого половца?

— На любовь разрешения не требуется, — спокойно ответствовал Ратибор. — Мой великий князь Владимир Мономах за своей любовью в дальнюю Данию ездил, и мне посчастливилось быть рядом с ним. Спасая королеву Гиту, он доказал, что любовь сильнее всего. А мою дочь взял за себя хан Илья, и я горжусь, что выдал дочь за отважного воина.

— Я повелю убить хана!..

— Это вряд ли.

— Почему же?! Или я не великий князь?

— Да потому, что сто тысяч половцев после этого сметут с лица земли сам стольный Киев.

Святополк прищурился:

— Он разгромил хана Итляра?

— В лоскуты.

— Я… Я снимаю тебя с наместничества!

— Попробуй, — равнодушно пожал могучими плечами Ратибор. Повернулся и вышел. И сел в коляску, как успел увидеть оторопевший великий Киевский князь.

Глава пятая

1