Княжеские трапезы

В конце дня Эдуар купил сельдерей в соусе ремулад, холодную курицу, корнишоны и крем-желе в оловянной упаковке. Он собирался к Эдит Лаважоль. После той ночи они так и не виделись, и Бланвен мечтал о встрече с любовницей. Мощное желание переполняло его, знаменуя собой начало их любовных игр.

Подъехав к ее дому, Эдуар увидел машину с номером, зарегистрированным в департаменте Луара, стоявшую перед палисадником Эдит. Он выждал полчаса, но никто так и не вышел, и потому Бланвену пришлось звонить своей любовнице по телефону-автомату. Она с плохо скрываемым смущением объяснила, что к ней неожиданно заявились мать и отчим, поэтому она не может его принять.

– А я так хотел потрахаться! – жалобно сказал парень.

Зная, что Эдит неудобно отвечать ему, Бланвен принялся рисовать ей картины любовных утех, которые он приготовил на сегодня.

При каждом описании учительница чинно отвечала «я сожалею, я очень огорчена, какая жалость», что примиряло Эдуара с этой жизнью, полной разочарований. Повесив трубку, он решил нагрянуть на стройку и купил для Рашели «Юманите».

Три женщины собирались садиться за стол, когда появился Эдуар. На столе стояли подогретая тушеная капуста и засохший сыр грюйер. Хотя Розина была толстушка и любила полакомиться, она редко бралась за готовку, тем более что и походные условия их житья не способствовали изысканной кухне.

– Я как раз вовремя! – закричал Эдуар, размахивая пакетами с покупками.

Рашель пришла в восторг, Розина принялась целовать своего «малыша», только Мари-Шарлотт молча сидела в углу с враждебным видом.

– Она послала тебя подальше? – спросила девчонка кузена, когда все рассаживались за столом.

– О ком ты толкуешь?

– О бабе, с которой ты собирался сожрать все это. На четверых здесь маловато сельдерея, и только два пирожных.

Во взгляде, который Эдуар бросил на Мари-Шарлотт, сквозила ненависть, смешанная с восхищением.

– Дуду, – прошептала Рашель, – ты не мог бы избавить меня от этой мерзавки? Мне не так долго осталось жить, а она укорачивает мои дни.

– Я буду тушеную капусту! – заявила Мари-Шарлотт, будто ничего и не слышала.

– Послушай-ка, мамочка, – вмешалась Розина, – я уже достаточно взрослая и сама знаю, что мне делать с Мари-Шарлотт. Мать девочки доверила ее мне.

– Тот еще подарочек!

– О! Хватит ворчать!

– Ба, – сказал Эдуар, – а не пожить ли тебе у меня?

На мгновение старуха возликовала, но затем нахмурилась.

– Очень любезно с твоей стороны, Дуду, но я уже говорила тебе, что это невозможно. За мной должна ухаживать женщина или санитарка.

– Я найму тебе сиделку на два часа в день. Новое предложение обрадовало старуху, но, как и в прошлый раз, сомнения развеяли эту радость.

– Ты славный мальчик, Эдуар, но не забудь о своей узкой лестнице, похожей на винтовую. Вы не сможете внести меня наверх!

– Вдвоем с Бананом сможем.

– Но ведь я уже никогда не смогу спуститься подышать воздухом, а мне он нужен в больших количествах, спроси у Розины. Я пожираю кислород. Воздух должен гулять у меня в легких.

– Послушайте, – сказала Мари-Шарлотт с набитым капустой ртом, – не ломайте себе голову: в начале следующей недели я уеду. Потерпите еще несколько дней!

– А почему бы тебе не уехать прямо сейчас? – жестко спросила Рашель.

Мари-Шарлотт покачала головой, в глазах у нее стояли слезы.

– Мне кажется, что скоро у меня впервые будут месячные, – ответила она. – И я хотела бы побыть это время с Розиной.

11

Походы к парикмахеру всегда были событием в жизни Розины.

Она считала, что только Наташа, слащавая блондиночка из предместий, способна смастерить ей на голове достойное сооружение.

«У нее умелые руки, – уверяла Розина, – ведь гением нужно родиться».

Трижды в месяц мадам Бланвен вверяла свою голову чудо-парикмахерше. Во время этих визитов Розина расслаблялась. Пока ею занимались, она пила кофе, поедала бутерброды, читала женские журналы и болтала с Наташей о жизни.

В эту пятницу тетка предложила племяннице сопровождать ее, а заодно и вымыть голову. Мари-Шарлотт согласилась. Все поездки мадам Розины обеспечивал Банан – это входило в его обязанности, и он гордился своей миссией. Девчонка уселась на заднем сиденье большого «Ситроена-15 six», принадлежащего Эдуару, и всю дорогу не спускала с Банана глаз.

Розина пустилась в разглагольствования, будто уже находилась в большом парикмахерском кресле.

– Надеюсь, что дождя не будет, – сказала она, взглянув на начинавшее темнеть небо, – мы ведь оставили мамашу на улице, она сама об этом попросила, а Монготье сегодня не явился на работу.

– Если пойдет дождь, я внесу ее в дом, – пообещал Банан.

– Я оставила ей зонтик, хотя, конечно, одной рукой его будет трудновато открыть.

– Не беспокойтесь, я буду следить за погодой. При первой же капле дождя я сразу рвану на стройку.

Банан высадил тетку и племянницу перед парикмахерской, проводив долгим взглядом девчонку.

– Этот паренек – просто прелесть, – заявила Розина. – Эдуару повезло с ним.