Княжеский отбор для ведьмы-дебютантки

— Знаешь, Наташа, — она снова называет меня настоящим именем, и на сей раз я не поправляю ее, — я, наверно, вовсе не выйду замуж. Если ты не прогонишь меня, я останусь в Закревке и буду воспитывать твоих детей и внуков.

Я укладываю ее в постель, а сама долго сижу рядом. Заснув, она мечется по подушке и тяжко всхлипывает.

30. Тот самый Пушкин

Пушкин не прибыл и на следующий день, но князь всё-таки решил устроить литературно-музыкальный вечер.

— Верочка, вы уж хоть тут постарайтесь! — вразумляет меня Настасья Павловна. — Эту-то возможность не упустите! Я краем уха слышала, что его сиятельство каждой девице предложит что-то спеть или сыграть. У Константина Николаевича прекрасный вкус и в своей супруге он также хочет видеть совершенство.

Я фыркаю. Если Елагин действительно намерен выбирать жену по умению музицировать, то такой брак вряд ли станет счастливым.

Дубровина обижается:

— Опять вы меня не слушаете, милочка! И напрасно! Лучше бы вон, за инструмент сели!

После того, как музыкальная тема оказывается исчерпанной, она переключается на поэзию.

— И хорошо, что этот Пушкин не приехал! Понять не могу, как его сиятельство вообще мог его пригласить! От таких вольнодумцев всякому порядочному человеку следует держаться подальше!

— Неужели вы читали его стихи? — удивляюсь я.

Она испуганно машет руками:

— Что вы, Верочка! И вы не смейте! Довольно и того, что про него говорят.

— А что про него говорят? — не унимаюсь я.

— Что стихи у него самого дерзкого содержания, а сам он замечен был в сочувствии к декабристам. А за свои эпиграммы на императора Александра и особ к нему приближенных он и вовсе был выслан из Петербурга. И только по доброте душевной нашего государя Николая Павловича позволили ему вернуться в столицу.

Интересно, что она сказала бы, если бы узнала, что стихами Пушкина будут зачитываться и через сотни лет? Что имя свое он уже вписал в историю России? Боюсь, не поверила бы.

В гостиной мы собираемся после обеда. Наше общество уже заметно поредело. Принимавшие участие в охоте соседи разъехались по домам, и в Елагинском остались только девушки со своими дуэньями да несколько друзей князя.

Как я понимаю, не только Настасья Павловна связывала с этими посиделками большие надежды. На лицах многих участниц отбора — предвкушение торжества. Неужели все они искусные певицы или музыкантши?

Мы с Настасьей Павловной и Ириной Николаевной располагаемся на диванчике у окна. Рядом — княжна Бородина. Честно говоря, меня радует такое соседство: Китти — бесценный источник информации, и при этом она остра на язык, и слушать ее интересно.

— Вы будете петь, Вера Александровна? Или только играть? — сразу же спрашивает она.

— А разве это обязательно? — удивляюсь я. — Я просто хочу послушать хорошую музыку и хорошие стихи.

— Ах, разумеется, не обязательно, — весело заявляет она. — Но это же прекрасная возможность произвести впечатление на его сиятельство или других кавалеров. Нет, вы как хотите, а я намерена петь. Когда еще я смогу показаться такому обществу?

Да, это логично — в гостиной присутствуют сразу несколько неженатых мужчин, и шанс выйти замуж за петербургского аристократа многократно возрастает.

Именно Китти и вызывается петь первой. Она выходит к роялю безо всякого стеснения. Но играет на инструменте не сама — ей аккомпанирует седовласый мужчина. Насколько я понимаю, он — специально приглашенный на этот вечер музыкант.

— Что вы исполните нам, милочка? — вопрошает пожилая дама со смешными буклями.

— Романс Волконской на стихи Жуковского «Тоска по милому», — бойко отвечает Китти.

У княжны обнаруживается весьма сильный голос, и романс о несчастной любви плачущей на зыбучем берегу девицы некоторых слушательниц трогает до слёз. Певицу награждают бурными аплодисментами.

Мадемуазель Лисовская, вышедшая выступать следом, просит позволения прочитать стихи и довольно весело рассказывает басню Крылова «Ворона и лисица».

По поэтической ниве решает пройти и Анастасия Меркулова.

«Кружатся дамы молодые,

Не чувствуют себя самих:

Драгими камнями у них

Горят уборы головные;

По их плечам полунагим

Златые локоны летают,

Одежды легкие, как дым,

Их легкий стан обозначают».

Поэму Баратынского «Бал» она читает без выражения, а после десятка строчек и вовсе сбивается, краснеет и, расплакавшись от собственного конфуза, выбегает из залы. Следом за ней устремляется и сопровождающая ее дама.

Все чувствуют себя неловко. Чтобы прервать внезапное молчание начинает играть приглашенный музыкант.

Когда я спрашивала Китти об обязательности выступлений перед публикой, я думала не о себе — о Соне. Ни на одном музыкальном инструменте кузина не играет. И пения ее я в Закревке ни разу не слышала.

Однако она меня удивляет.

Она исполняет романс Алябьева «Соловей» и вдруг оказывается, что у нее приятный голос. А еще она так мило краснеет от похвал и аплодисментов!

И я почти не сомневаюсь, что пела она вовсе не для князя Елагина.

Сама я выступать не собираюсь, но Дубровина так громко шипит мне на ухо: «Ну, что же вы, Вера Александровна?», что на нас обращают внимание.