Княжья травница

— Ты знаешь, как лечить лихорадку? — недоверчиво спросила женщина. Я кивнула, с усилием перевернув больного снова на бок. Ключница придержала, навалившись на плечо, а я несколько раз выдохнула, как перед прыжком в воду. Смогу ли сделать то, что задумала? Эх, не попробую — не узнаю! Да и без антибиотиков князь всё равно умрёт.

— Я очень сильно постараюсь, — ответила ключнице и погрузила указательный палец в едва затянувшуюся рану. Благодаря магическому рентгену увидела, как коснулась очага инфекции. Отлично! Теперь с другой стороны. Палец прошёл в выходное отверстие, словно в горячий податливый фарш, и меня передёрнуло от отвращения. Но делать было нечего. Надо спасать человека! И вот я уже касаюсь обжигающего шара с двух сторон. Уничтожить инфекцию! Убить бактерии, убрать красное, пусть всё станет зелёным!

Я кровожадно желала смерти инфекции!

Боже, я стала средневековой знахаркой! С ума сойти. Нет, надо мыслить по-врачебному. Я будущий врач, а не шептунья какая-нибудь! Так, надо представить, что мой палец — это отсасыватель. Я введу его в сгусток инфекции и просто вытащу через себя. Как гнойник удалить — проще простого. А куда дену? Разберёмся. Слышала же, что ведьмы силу могут заключить в камень или в ветку. Думая так, я сосредоточилась на шаре, пылающем внутри тела князя. Сосредоточилась, как хирург над операционным полем. Сестра! Отсос!

— Что там? — тревожно спросила ключница. — Эй, ведьма! Что ты делаешь?!

— Ничего, — сквозь зубы процедила я, изо всех сил борясь с упрямой инфекцией.

Видимо, на лице моём было написано всё страдание еврейского народа, потому что ключница совсем испугалась:

— Матушки-батюшки, да ты ж убьёшь его!

— Это ещё бабушка надвое сказала, — ответила и даже кончик языка высунула, помогая себе. — Молчи и держи крепче!

Раненый принялся снова вырываться, и я чуть было не потеряла шар, но мне всё же удалось подцепить его и выжать до самого конца. Теперь надо аккуратно вытащить пальцы. Забинтовать рану и уповать на лучшее.

С противным чмокнувшим звуком палец покинул тело князя. Я вытерла его о бинт, оглядела рану. Вроде бы выглядит уже здоровее.

— Нужно обмыть раны чистой водой и забинтовать, — распорядилась я. Старушка с кряхтением подала мне плошку воды и тряпицу. Правильно, кто сделает это лучше меня? Только сама, всё сама. Этим дикарям доверять нельзя.

Когда с перевязкой было закончено, я покрыла мужчину до пояса меховым одеялом и сказала:

— Окно надо открыть.

— Как же? Ведь светлый князь болен! — возразила ключница.

— Не спорь со мной. Ему нужен свежий воздух! И печь не топите сильно.

— Может, и чем кормить князя скажешь? — поддела меня женщина, вздёрнув нос. Я покачала головой. Скажу, а толку? Они всё равно меня не послушают. Куриный бульон, ничего острого, жирного и солёного...

— Корми хорошо, но не слишком много.

Я бросила последний взгляд на князя, который уже перестал метаться и вернулся к нормальному цвету лица. Надо надеяться, что теперь всё будет хорошо. Подняв мешок с пола, я кивнула ключнице:

— Масла-то дашь?

— Дам, — и она посмотрела на раненого. Видимо, его состояние удовлетворило её, и ключница велела старухе: — Отвори окошко маленько, пущай воздух освежеет.

— Застудится князюшка-то, — проскрипела та.

— А ты укрой потеплее, — и ключница вышла из светлицы, а я за ней. Мы снова спустились в кухню, и любопытные взгляды кухарок заставили меня поёжиться. Они словно спрашивали: ну, вылечила нашего больного или убила? Ох, не спрашивайте, сама надеюсь, что всё-таки первое, а не последнее.

Ключница открыла дверь в кладовую и сказала:

— Выбирай, травница.

— Мне масла любого надо. Растительного.

— Льняное есть, а есть конопляное.

— Мне бы литров. — я задумалась. Прикинув длину волос русалок, помножила на восемь и вздохнула: — Литра три для начала.

— Это сколько в бочках-то? — наморщила лоб ключница. Я испугалась:

— Куда мне бочку? Мне бы баночку... кувшинчик... вот такой, — и отмерила руками объём трёхлитровой банки. Ключница посмотрела на меня с прищуром и кликнула:

— Голуба! Подь сюда!

Прибежала баба с караваями, вытирая красные натруженные тестом руки:

— Чего тебе, Забавушка?

Тут, признаться, я даже фыркнула от сдерживаемого смеха. Забава? Вот эта толстенькая монашка с постным лицом? Хоть бы имена давали нейтральные, чтоб людей не веселить! Забава-ключница покосилась на меня и велела Голубе:

— Налей маслица льняного в добрый кувшин да поднеси травнице!

— Сделаю, сделаю, Забавушка, — кухарка подобострастно поклонилась и зыркнула на меня странно. Ключница повернулась ко мне и сказала:

— Ежели князю хуже станет, пришлю за тобой. Молись Макоши, чтобы он поправился.

Так и захотелось спросить: а не то что? Но я этого не сделала. Сама знаю, что. Дразнить ключницу не стоит, она важный человек в тереме, сразу видно, хоть и молода.

Принимая кувшин с маслом, заботливо обмотанный по горлышку чистой тряпицей и обвязанный верёвкой, ответила с достоинством:

— Благодарю! Присылай, я всегда дома.

Ага, куда мне ещё ходить. Разве что русалок лечить.

Я уже почти выбралась из города, когда услышала снизу, у своей ноги глухой голос: