Княжич

С цилиндрами пришлось повозиться. Выкраивать листы, потом выгибать их, для получения требуемых форм. Всё–таки, это были не паровые котлы с высоким давлением, заполненные водой, поэтому я отказался от долгого и муторного процесса клёпки, сделав котлы сварными. Сваривать железные листы кузнечным способом, было для местных мастеров куда привычней, чем заклёпывать стальные листы. Поэтому теплообменник сделали железным. Кромки свариваемого цилиндра нагревали в горне до белого каления, а потом, на чугунной оправе ударами молотка загибали внутреннюю кромку на наружную, сваривая их вместе.

Днище делалось из одного листа, его нагревали в калильной печи и придавали ему сферическую форму выбивкой молотами в чугунной изложнице. Всё никак не доходили руки сделать нормальный винтовой пресс! Выгибка листов производилась вручную на желобчатой чугунной доске, с помощью ударов деревянными балдами.

Удивительно, но факт, уже в конце июня первый в мире двигатель внешнего сгорания был готов и ждал испытаний. Я за эти три недели несколько раз посещал цеха, осматривал отливки деталей, присутствовал на подгонки поршней и кривошипов, буквально на пальцах объяснял мастерам как это всё должно выглядеть и работать. Они, в отличие от меня, с техникой подобного рода никогда не сталкивались, а о существовании промышленного дизайна и вовсе не имели никакого представления.

Чугунно–стальной «монстр» частично вмурованный в печь с кривошипно–балансирной системой привода на коленвал приковывал к себе любопытные взгляды всех его отцов–создателей, пришедших на испытания. Чуть отдельно от толпы мастеров стоял Изяслав Мстиславич со своими ближниками – он тоже заинтересовался новой «игрушкой» сына.

Под неодобрительные взгляды князя я взялся собственноручно раскочегаривать машину – всего–то делов, запалить в чугунной топке мелко нарубленные дрова с опилками и провернуть маховое колесо. Убедившись, что дрова занялись огнём, я прикрыл топку, отойдя на пару шагов, и принялся вместе со всеми ждать результата.

– Княжич, а долго ль ждать–то? – зашептал мне на ухо руководитель «конструкторской группы» Белов.

Пожав плечами, я аккуратно прикоснулся к начавшему нагреваться «горячему цилиндру».

– Ещё цилиндр не прогрелся, – ответил я.

Сколько ещё времени придётся ждать, я не знал, ведь «вживую» работу двигателя Стирлинга видел по телевизору на какой–то ферме. А потом уже с помощью интернета разобрался с устройством аппарата, и если бы не резко обострившаяся после переноса сознания память, вряд ли бы я, из когда–то увиденного и прочитанного, хоть что–то вспомнил.

В напряжении секунды тянулись как минуты, минуты как часы. Поэтому, момент, когда ожил привод и принялся с всё возрастающей скоростью крутить коленвал с маховым колесом, я уже успел весь известись, очень уж не хотелось при всём честном народе ронять свой авторитет.

Мастера взбудоражено загалдели на все голоса, некоторые даже принялись обниматься, а я слушал непередаваемую «музыку» работы двигателя, наслаждаясь перестукиванием поршней, звуками металлического трения исходящего из цилиндра.

Когда двигатель вышел на свои рабочие обороты, я оценил его мощность в районе где–то 10 л.с., что для нашей средневековой, не избалованной движителями промышленности, выходило более чем достаточно. В перспективе, путём не хитрых доработок, мощность двигателя можно поднять в несколько раз, но раньше следующего года от каких–либо модернизаций я воздержусь, необходимо накопить опыт эксплуатации, выявить все слабые конструктивные места. А сейчас нам требуется начать «массовый» выпуск подобных машинок, только Гнёздово спокойно сожрёт их целый десяток.

Через несколько минут движок начал сбавлять обороты, оглянувшись на мастеров, я увидел как те заворожённо, затаив дыхание смотрели, кто на вращающееся колесо, кто на работу привода, при этом прислушиваясь к доносящимся из двигателя звукам.

Явно диссонировал с мастерами Изяслав Мстиславич со своими людьми. Они мало впечатлились зрелищем вращающегося колеса. В последнее время, такая «развлекуха» стала для них обычным и заурядным явлением. В заводских цехах можно было увидеть куда как поинтересней механизмы, взять те же воздуходувки или молоты. Люди далёкие от техники просто не понимали всей сложности непрезентабельной внешне конструкции и не осознавали перспектив подобных машин. Куда больше сегодняшней премьеры княжьих воевод весной впечатлила внешне эффектная плавка чугуна с железом. Тем не менее, посмотрев на счастливые лица сына и мастеров, сообразив, что выдумка его отпрыска удалась, Изяслав Мстиславич всех похвалил и удалился со свитой в терем, там, по его мнению, можно было найти дела поинтересней, чем смотреть на вращающееся колесо.

– Микула, – позвал я Белова, – топливо уже прогорело, подкинь ка в топку дровишек!

– Ага, княжич! – Белов очнулся из анабиоза. – Открыв топку, он стал бережно подкладывать туда дрова.

– Ты глянь, Микулка свою чугунку потчует, прям как мать своего дитёнка, – оставшийся со мной Перемога прокомментировал забавное зрелище, и все вдруг разом заржали.