Княжич

Чтобы ослабить «мизинный люд», внести в него раскол, сделать его менее монолитным князья с боярами противопоставляли профессиональным сотням деление по чисто территориальному признаку на улицы и концы. Поэтому в Смоленске, как и во многих других русских городах, получилась химерная двуединая конструкция, где сотские старшины умудрялись как–то сосуществовать с кончанскими старостами. Явным приоритетом городские сотни пользовались разве, что во время военного сбора городского ополчения.

Ладьи, под руководством недовольного Анфима, загруженные каменщиками, гончарами, печниками и иже с ними, сплавились вниз по Днепру, свернув с днепровской стремнины, плавно уткнули свои носы в Гнёздовскую пристань. С развернувшихся бортами и принайтованных речных корабликов, я одним из первых ступил на сосновый настил пристани.

Рядом с красным сосновым бором виднелись, покрытые свежей зеленью гряды холмов, часто застроенные жилищами и хозяйственными постройками. Самый большой из холмов окаймляла невысокая деревянная городская стена с высокой сторожевой башней – это собственно и было Гнёздово.

Из городских ворот и из ближайшего посада на пристань высыпало множество любопытного народа. Больше всего их заинтересовала моя скромная персона – на меня таращились во все глаза, как на невиданную зверушку. Ну, да и Бог с ними, с меня не убудет … Местные жители уже знали, что вблизи их городка будет развёрнуто плинфяное производство. Поэтому наиболее активные из них, распознав в Авдии «большого начальника», уже начали приставать к нему насчёт найма на работу.

– Пошли в крепость, – обратился я к Перемоги.

– Обожди Изяславич, – оглянувшись на лодьи, ответил пестун. – Ещё твоего коня не сгрузили на пристань. Ты княжич, а потому в крепость на коне должён въезжать! – наставительно он проговорил. – Кроме того, тебя ещё местные бояре как положено не встретили. Вон они, кстати, только из ворот появились.

Действительно, впереди показалась процессия, возглавляемая важным боярином, это оказался уже знакомый мне по первой поездки гнёздовский посадник боярин Гаврил Хотеславич. Ему было примерно сорок лет от роду. Сегодня он предстал передо мной в полном боевом облачении, прикрытым плащом непонятного серо–буро–малинового оттенка, а на голову напялил высокую горлатую шапку, совсем не сочетающуюся с доспехом. Рядом с ним бодро вышагивали ещё три боярина, выряженные в примерно таком же стиле, как и первый. За боярами шли куда как скромнее одетые в холщовые рубахи и штаны ратники, держа в руках копья и овальные щиты с металлическими умбонами. Из–за спин последних виднелась не в меру суетящаяся боярская челядь.

Перемога хлопнул меня по плечу, выставляя на передний край. Последовала церемония приветствия: бояре и воины поклонились, а челядь упала на колени, уткнув лбы в уже порядком истоптанную землю.

– Здравствовать желаем тебе княжич, – обратился с приветствием местный посадник, – и вы здравствуйте вои честные! Кто не знает, звать меня боярином Гаврилом Хотеславичем.

– Здорово Гаврил, – сказал Перемога и полез к посаднику обниматься, видать, они давние знакомые. Сопровождающие меня дружинники тоже начали приветствовать местных. Я взял слово.

– Вы, как я погляжу, бояре, с моим пестуном Перемогой и княжьими дружинниками уже и так знаетесь, – обратился я к гнёздовским боярам, и, указав в сторону сгрудившихся поблизости кучек приплывших со мной людей начал их представлять. – Это мои дворяне со своими помощниками. Это княжеский огнищанин Пётр – он будет здесь заведовать всем моим хозяйством. А это Авдий – зодчий–мастер, глава строительной артели, вон его люди разгружают лодьи.

Пришедшие вместе с княжеским тиуном местные бояре тоже приняли самое непосредственное участие во взаимном расшаркивании друг перед другом. Когда все перезнакомились и вдоволь друг дружке наславословили нас всем скопом посадник повёл в свои пенаты на пир, устроенный по случаю приезда высокого начальства.

Боярские хоромы Гаврила ничем особо примечательным не отличались, на подобного вида строения я вдоволь насмотрелся ещё в Смоленске. Свои хоромы боярин услужливо предложил под временное наше местожительство, пока не будет срублен княжеский терем. Разместившись в хозяйской спальне я часок покемарил, к началу пиршества меня разбудили, пришлось уважить хозяина, и пару часов провести за столом занимаясь обжорством.

Набив до отказа желудок, я вместе с дворянами отправился погулять по городку. Чтобы получше осмотреться мы первым делом забрались на высокую сторожевую башню. С неё открывался прекрасный панорамный вид на всё поселение. Было прекрасно видно, как приплывшие со мной рабочие неспешно сгружают с лодьей на пристань свой скарб и различные припасы.